- Эй, - Сильвия пытается отговорить меня. – И как ты думаешь, какого хрена ты творишь?
Он подталкивает меня к сиденью, после чего оборачивается к застывшей на месте Сильвии.
- Я просто поговорю с ней, – он достает из внутреннего кармана ручку и листок бумаги, царапает на том что-то, прежде чем отдать его Сильвии. – Это я. Набери номер.
- Что? – Сильвия вырывает листок у него из рук и пробегает по нему глазами.
- Набери номер.
Бросив на него укоризненный взгляд, она достает из сумки свой телефон и набирает. Начинает играть громкая мелодия, и он, достав из внутреннего кармана свой iPhone, протягивает мне.
- У неё мой телефон, набери, и она ответит.
- Я могла бы позвонить ей, - заявляет Сильвия, прекращая звонить. – И что это, черт возьми, доказывает? Ты мог бы забрать его у неё в ту же секунду, как бросишь.
- Тогда, полагаю, тебе придется поверить мне на слово, – он хлопает дверцей и обходит машину, оставив Сильвию стоять на тротуаре, разинув рот.
Мне бы стоило выпрыгнуть, но я не делаю этого. Я должна протестовать и ругаться, но и этого я не делаю. Вместо этого я смотрю на свою подругу на тротуаре и держу iPhone, который мне только что дал Миллер. Она права: это ничего не доказывает, но ничто не останавливает меня на пути к чему-то невероятно глупому. В любом случае, я не боюсь его. Он не причинит мне вреда, разве что только моему сердцу.
Еще больше машин начинают сигналить вокруг нас, когда он садится в машину, поспешно отъезжая от обочины, не сказав при этом ни слова. Я не нервничаю. Меня практически похитили посреди оживленной улицы Лондона, а у меня даже желудок в приступе паники не скручивается. Хотя кое-что меня всё же волнует. Незаметно бросаю на него взгляд - ничего, кроме темного костюма и великолепного профиля. В закрытом пространстве салона между нами тихо, и всё же кто-то говорит, и это не я или Миллер. Это желание. И оно говорит мне, что я стою на пороге переживаний, которые изменят мою жизнь. Я хочу знать, куда он меня везет, хочу знать, о чем он собирается говорить, но мое желание не подталкивает меня к вопросам, а М. не выглядит так, как будто собирается выкладывать все прямо сейчас, поэтому я расслабленно откидываюсь на спинку мягкого кожаного сиденья и остаюсь тихой. Стерео начинает работать, и я вдруг с интересом вслушиваюсь в песню «Boulevard of Broken Dreams»2 группы Green Day, трек, который я никогда не ассоциировала с этим таинственным мужчиной.
Мы находимся в машине долгие полчаса, останавливаясь и проталкиваясь в пробках, до тех пор, пока он не въезжает на подземную автостоянку. Он, кажется, сосредоточенно о чем-то думает, выключая двигатель, несколько раз касается руля, прежде чем выйти из машины и подойти к ней с моей стороны. Открыв дверцу, он находит мои глаза. Я вижу уверенность в его глазах, когда он протягивает мне ладонь.
- Дай мне свою руку.
Отвечаю на автомате, рука поднимается, встречаясь с его, когда я вылезаю из машины, впитывая знакомое ощущение внутренних искр, разрывающих меня. С каждым его новым прикосновением эти ощущения становятся все более невероятными.
- Вот и снова они, - шепчет он, переместив руку, чтобы удобнее держать меня. Он это тоже чувствует. – Дай мне свою сумку.
Тут же отдаю ему сумку, непроизвольно, даже не задумываясь. Я на автопилоте.
- Мой телефон у тебя? – спрашивает, слегка хлопнув дверцей машины, закрывая её и подталкивает меня к лестничной клетке.
- Да.
- Позвони своей подруге и скажи, что ты в моем доме, – проходит через дверь. - И позвони кому-нибудь, кто, возможно, будет беспокоиться.
Ничего не могу поделать, просто иду за ним, медленно поднимающимся по лестнице. Он по-прежнему сжимает мою руку и позволяет сделать звонки, о которых просил.
- Мне лучше использовать свой телефон, - говорю, копаясь в его iPhone. Моя сведущая бабуля сразу увидит незнакомый номер на определителе и начнет задавать вопросы – вопросы, на которые я не хочу отвечать или даже не знаю как.
- Твое право, – небрежно пожимает плечами, продолжая тянуть меня за собой. Когда мы проходим третий этаж, ноги начинают болеть, и я делаю глубокий вдох в попытке затолкнуть немного воздуха в свои уставшие легкие.
- Который этаж твой? – спрашиваю, немного запыхавшись, пристыженная своей физической подготовкой. Я много хожу, но не преодолеваю так много ступенек обычно.
- Десятый, - как ни в чем не бывало бросает он через плечо. Ещё шесть этажей? Из легких вылетает весь воздух, а ноги замирают.
- Здесь нет лифтов?
- Есть.
- Тогда почему…- я делаю только вдох и выдох, когда он подхватывает меня и несет наверх. У меня нет выбора, поэтому я цепляюсь за его плечи, все ощущается слишком правильно, нос и глаза впитывают его близость.
Когда мы оказываемся на десятом этаже, он плечом открывает дверь, входя в пустой холл, ставит меня на ноги и вставляет ключ в замочную скважину черной глянцевой двери.
- После тебя, – он отходит в сторону и жестом приглашает войти, что я и делаю – без мыслей, протестов или вопросов, зачем он меня сюда привел.
Его рука оказывается на моей шее, теплая и подбадривающая, когда я прохожу по коридору, огибаю огромный круглый стол. Коридор переходит в просторное, заполненное мрамором пространство со сводчатыми потолками и поразительными произведениями искусства повсюду, где изображена лондонская архитектура. И вовсе не грандиозность квартиры или море кремового мрамора привели меня в восторг. Эти картины – их шесть, каждая в определенном пространстве там, куда больше всего подходит. Они не обычные или традиционные; они абстрактны, заставляют присматриваться, чтобы понять, что это. Но мне слишком хорошо знакомы эти здания и памятники, и, куда бы я ни посмотрела, я их все узнаю – не нужно присматриваться.
Я осторожно иду к самому большому из виданных мной кожаному дивану кремового цвета.
- Садись, – он подталкивает меня вниз, а сумку ставит рядом. – Звони своей подруге, - он оставляет меня искать свой телефон и, подойдя к широкому шкафчику из красно-коричневого дерева, достает высокий стакан и наполняет его темной жидкостью.
Я набираю Сильвию, и спустя всего один гудок в уши врезается её сердитый голос.
- Ливи?
- Это я, - говорю тихо, наблюдая за тем, как он, развернувшись, прислоняется к шкафу и медленно делает глоток.
- Где ты? – звучит так, как будто она идет. Дыхание неровное.
- У него. Я в порядке, – неловко объясняюсь, в то время, как он внимательно смотрит, мне некуда сбежать от его пристального взгляда.
- Кем, блин, он себя возомнил? – недоверчиво спрашивает она. – Ты так сглупила Ливи. О чем ты думала?
- Не знаю, - я отвечаю честно, потому что правда не знаю. Я позволила ему забрать себя, запихнуть в машину и привезти в незнакомую квартиру. Я, на самом деле, такая глупая, но даже сейчас, слушая крики и ругань своей подруги в трубке телефона, пока он смотрит равнодушно, я не боюсь.
- Боже, - шипит она. – Что ты делаешь? Что он говорит? Чего хочет?
- Я не знаю, – гляжу, как смотрит он, когда делает еще один глоток своего напитка.
- Ты вообще ни черта не знаешь, разве нет? – она взрывается, начиная тяжело дышать.
- Нет, - признаюсь. – Позвоню тебе, когда буду дома.
- Лучше бы тебе так и поступить, – её тон пугает. – Если ты не перезвонишь к полуночи, я позвоню в полицию. Я записала его номера.
Улыбаюсь сама себе, благодарная за её заботу, но глубоко внутри знаю, что это не понадобится. Он не сделает мне больно.
- Я позвоню, - уверяю её.
- Уж будь добра, – Сильвия всё ещё волнуется. – И будь осторожна, - уже мягче добавляет она.
- Ладно, - я отсоединяюсь и сразу же набираю бабулю, торопясь покончить с этим и выяснить, зачем он меня сюда привел. Бабушке не нужно многое объяснять. Она обрадовалась, как я и думала, когда узнала, что я собираюсь выпить кофе с друзьями с работы.