Помню, посмотрела я какой-то японский мультик про то, как некогда великая сверхраса, выродилась в паразитических червяков, летящих на звездолетах, чьи поисковые системы ищут на чужих планетах разумную жизнь, в которую эти паразиты вселяются и пожирают.
И настолько меня захватила мысль, что зомби могут появляться и у сверхразумных народов, что я даже создала собственную Теорию неизбежности появления зомби во Вселенной. За основу я взяла лукасовскую гипотезу о населяющих космос колоний вирусов — мидихлорианах.
Это такие хитрозадые микробионты, используя тела разумных существ в качестве жилищ и бесплатных ресторанов, вырабатывают некое квазиразумное энергетическое поле — Силу, имеющую две ипостаси — темную и светлую.
Сила дает возможность внушать, телекинезировать, левитировать, испускать молнии, вызывать огонь, общаться с мертвыми и даже видеть будущее.
Это симбиоз. А моя теория заключается в том, что кроме симбиоза — связи биологических существ на основе того, что один пожирает часть материи и энергии другого, должен существовать некробиоз.
Некробиотическая связь заключается в том, что некробионт существа питается не его материей и энергией, а тырит их у чужаков и часть их жизненных ресурсов отдает хозяину тела.
В отличие от симбионтов, организм хозяина интересен некробионтам лишь как уютный дом. А энергию они получают извлечением жизненной силы других живых существ, делясь полученным с хозяином, которого из-за этого трудно убить, поскольку появление возле трупа любой живности тут же даст ему энергию для восстановления.
Тело с некробионтами внутри нелегко укокошить.
Прикиньте, сестрицы, такую жуть. Только что вы перестреляли кучу народа. Стоите такие все из себя веселые и хмельные от счастья из-за первых в вашей жизни лично приконченных людей.
И вдруг начинаете чувствовать, как из вас уходит жизненная сила. И не только из вас — вон со стенки посыпались мертвые тараканы, в углу, заверещав, окочурилась пара крыс.
И тут вдруг до вас доходит: «Ептыть! Да мы же кормим собой покойников!»
Получившие от вас жизненную силу трупы медленно встают и недобро на вас скалятся. Вы стреляете по ним. Они снова встают. Вы бросаете в них гранаты. А проклятым неубиенцам на них плевать. И они, как ни в чем не бывало, снова прут на ваш взвод…
Страшно? А рано еще страшиться. Я ведь не все дорассказала.
Самое важное, что пока вокруг этих тварей живая природа, он могут наращивать свои некроресурсы до бесконечности. Более того, колонии некробионтов, естественно, не будут чужды естественному отбору и видовой изменчивости.
Соответственно начнут мутировать в разных чудовищ и носители некробионтов. И тогда на Земле появится великое множество сверхопасных тварей. И не всех их можно будет уничтожить мегатонными плутониевыми боеголовками.
К чему это я? А к тому, что источником возникновения зомби на Земле, кроме Umbrella corporation, космических симбионтов, могут быть причастны еще и мистические некробионты, про биологию которых без вскрытия низших демонов и исследования их хромосом, анатомии и физиологии совершенно бесполезно разговаривать.
Я несколько раз задавала себе вопрос: а можно ли использовать в себе некробионтов, но не стать зомби? Но весь мой организм тут же передергивало от отвращения. Даже за все плюшки на планете я ни за что не заимею сродство с ходячими мертвецами. Такова моя карма. И мой принцип: заметил зомби — убегай.
Глава 5. И закопают тебя на свалке
Через пару лет детские кошмары стали ослабевать. Я справила свое десятилетия, спрыснув его детским шампанским и пожелав себе больше никогда не думать о зомби.
Однако чем больше я гнала от себя мысли о живых мертвецах, тем больше о них думала и говорила. А через месяц случилось страшное.
Мы с мамой шли из продуктового магазина домой вдоль липовой аллеи. И нам на глаза попались, сидящие на скамейках пенсионерки.
— Мама, а почему эти бабушки сидят без дела? — спросила я. — У них, наверное, много денег, раз работать не хотят.
— Они долго трудились и теперь заслуженно отдыхают, а государство им платит пенсию, — ответила мать.
— А почему они похожи на зомбиков?
— Они старые. У них мало сил. Ты тоже станешь со временем старой и немощной. Так что, когда станешь взрослой, заботься о трудовом стаже и высокой пенсии.
Мама погладила меня по волосам и добавила:
— Опасайся в будущем таких работодателей, которые будут пытаться тебя надуть. Есть такие нехорошие начальники, которые все соки высасывают из подчиненных, а потом выбрасывают их на улицу — больными и бессильными. И те уже не смогут добиться достаточного трудового стажа и получить достойную пенсию.
— И что тогда со мной случится? — заволновалась я.
Мать указала на спящих у помойного бака местных клошаров, укрытых грязным рваньем.
— Умрешь нищей: в прокуренной ночлежке — на вонючем, набитым клопами матрасе. И закопают твой труп черной-черной ночью в черном-черном мешке в черной-черной земле городской свалки.
— А почему вон те трупы не суют в черные-черные мешки и не закапывают черной-черной земле? — указала я на бомжей, посчитав их мертвецами.
Вдруг куча рванья зашевелилась. Из-под нее показалась опухшая от побоев и битв с зеленым змием рожа бомжа.
Он открыл мутные глаза. Увидел меня. И приглашающе замахал мне грязными руками: мол, иди к нам, подружка, у нас веселей, чем в школе — будем вместе по помойкам шастать, пить водку и искать приключения.
Тут же проснулась еще пара бомжей. Они начали чесаться и что-то бухтеть себе под нос.
— Зо-о-о-мбики! — вскрикнула я, видя, как оживают «трупы». — Это зомбики!
— Останешься без работы, превратишься в такого же «зомбика», — сообщила мне мать, указывая на бродяг.
Я ужаснулась такой перспективе и разрыдалась во весь голос…
Вдруг бомжи направились к маме. Они, вероятно, надеялись стрельнуть у нее денег на выпивку. Но я подумала, что «зомби» хотят покусать ее, и загородила маму собой.
— Идите прочь, проклятые зомби! — сквозь слезы закричала я. — Я сейчас сама вас всех покусаю!
Я достала из переполненной урны пустую банку из-под пива и бросила ее под ноги бомжарам, дабы те не усомнились в серьезности моих намерений принять бой, даже если он станет для меня последним.
Московские клошары отличаются от своих парижских коллег умом и сообразительностью. Поэтому они сразу смекнули, что мы не желаем с ними общаться и, а желаем вызвать сюда полицаев с дубинками, и быстренько свалили от нас по своим важным делам.
Мать с открытым от изумления ртом смотрела спектакль, в котором я громко ругалась и грозила кулачком бомжам.
— Процесс зашел слишком далеко, — наконец пришла в себя мама. — Думаю, Ника, тебя надо сводить к врачу.
Вечером этого злополучного дня мы с мамой сидели в кабинете детского врача.
Желтовато-фиолетовые круги под его глазами лучше всех учебных пособий и научно-популярных фильмов доказывали простую научную истину о том, что неправильный опохмел приводит к неконтролируемому запою.
Сей гиппократ микрорайонного розлива начал беседу с нами с более чем странного пассажа:
— Каждый высококвалифицированный специалист достоин того материального достатка, которым соответствует его способностям и прилагаемым к труду способностям.
То есть такое начало было странным для меня — десятилетней девчушки. А вот маму столь замысловатое изречение эскулапа (наверняка домашняя заготовка) ничуть не удивило.
Она достала из сумочки конверт с деньгами и положила на стол перед бескорыстным бойцом с коварным зеленым змием и бесстрашным борцом с отечественной системы бесплатной медицины.
Трясущимися с бодуна лапками врач быстренько сгреб конверт в ящик стола и, удовлетворенно хлюпнув носом, изрек:
— Маленькие деньги всегда стоят большого труда.
После этого медикус вышел из кабинета.