- Ну, Мишка так Мишка, - соглашается директор, хитро улыбаясь. – Хочешь, вместе пойдем. Я, так сказать: тряхну стариной. Шучу, шучу. Зачем тебе старый хрыч, бери молоденького. Хотя, Григорович для тебя не вариант. Слишком серьезный. Скажу по секрету, он в какую-то религиозную секту ходит.
- Меня это не интересует, - беспечно отвечаю, радуясь, что отделалась от Мышкина. – Главное, чтобы человек был хороший.
- Ну, да, ну да, - подыгрывает Василий Андреевич, но в глазах засела обида. – Иди, Виктория, получай костюм в гардеробной. В два встречаетесь с Григоровичем. У него будет список с адресами.
Часть вторая
Часть вторая
В оговоренное время подбегаю к автобусной остановке, возле которой ждет Григорович. На его высокой упитанной фигуре бархатный костюм деда Мороза сидит, как влитой. Белая курчавая борода расчесана и аккуратно лежит на груди. Из-под красной шапки с ватной опушкой смотрят добрые спокойные глаза.
- Привет, Миша!
- Привет, - Григорович распахивает руки, наклоняется и целует в щеку. Пахнет земляничным мылом трескучая борода, теплые губы согревают кожу.
- Ты, что бороду постирал? – смеюсь я, отстраняясь.
- Нет, в химчистку сдал, там постирали, - улыбается глазами Григорович и обнимает одной рукой за плечи. – Пошли.
Мы идем по дорожке между домами, прохожие с пониманием расступаются, детишки с интересом поглядывают на увесистый мешок.
- Много адресов у нас сегодня? – спрашиваю, прикидывая взглядом, сколько подарков уместилось в торбе.
- До девяти справимся, - уверенно отвечает Григорович. – К нам теща приехала, я с ней новый салат готовил. Рецепт простой, но оригинальный. Мне опаздывать нельзя, а то ребятишки все уплетут.
- Что тещин салат хочешь попробовать? – шутливо толкаю в бок. – Не обсыпит?
- Не, я тещу люблю. Она у меня хорошая.
- Все у тебя хорошие, Григорович. Вот оно тебе надо в канун Нового года по городу таскаться, когда орава детей у самого дома? Сидел бы в тепле с тещей, блины ел.
- Вика, как ты не поймеш? - Михаил остановился и посмотрел на меня невинным проникновенным взглядом. – Мы ведь счастье дарим, надежду.
- Угу, - вздохнула я, махнув рукой. – Идем, счастье мое.
Вообще, мы с Мишкой давно в паре работаем. С ним легко и приятно. Непьющий и слишком добрый Григорович легко находил общий язык с ребятишками. Они раскрывались пред ним, бойко щебетали, бегали, прыгали, со слезами и воплями провожали из квартиры. Вот минуту назад трехлетний мальчик так полюбил Михаила, что объявил родителям, будто уходит жить к деду Морозу. Пришлось силой оттягивать малыша, вцепившегося в бархатный халат Михаила.
Наш список подходил к концу, остался один адрес. Улица Чайковского, дом 5, квартира 34.
- Что? – удивленно выхватываю листок из рук Григоровича. – Не может быть?
- Знакомый адрес?
- Да, нет, - отмахиваюсь, но глазами вгрызаюсь в список. Так и есть - не ослышалась: Чайковского, 34. Это же квартира из моего сна. Сердце учащенно забилось. Неужели, так бывает? Странное совпадение, или, может, судьба? Вспоминаю жаркие объятия Александра и заливаюсь краской. Поправляю шапочку, украдкой смахиваю пот со лба.
- С тобой все в порядке? Хочешь, я пойду один?
- Да, нет, - пытаюсь быть равнодушной, и сую ему листок. – Нормально, все нормально.
Заходим в подъезд, который встречает нас знакомым запахом сырости, окурков и котлет. Тихо и темно. Разбавляем тишину стуком каблуков и шарканьем сапог. Скрепят деревянные липкие перила под тяжелой пятерней Григоровича.
- Темнота какая. На лампочках экономят что ли? – он запрокидывает косматую голову с нахлобученной на лоб шапкой. - Вон только вверху светится. Где же наша квартира?
- Четвертый этаж, - отвечаю на автомате и прикусываю язык. Вот сейчас Григорович спросит: «Откуда знаешь? Была уже здесь?». Не хватало еще проболтаться о своем сне.
- Идем быстрее, - пыхтит Григорович, приподнимая полы халата, из –под которых выглядывают потертые джинсы и красные короткие сапоги. – Это наш последний адрес. Уже половина девятого.
Поднимаемся на площадку четвертого этажа. Глаза режет обилие света и черный сверкающий кафель на полу. Михаил нерешительно ступает на площадку и топчется возле двери. Я замираю на последней ступеньке.
Господи, неужели увижу его? Того, кто подарил любовь и незабываемое наслаждение? Кто вошел в сердце сладостными воспоминаниями? Возможно, у страстного ночного романа будет продолжение?
Сладко щемит сердце. В висках пульсирует кровь. Бабочки в животе раскрывают невесомые яркие крылья.
Григорович нажимает на кнопку звонка. Я прислушиваюсь к шорохам за дверью. Вот дверь медленно открывается. Я подаюсь вперед, широко распахивая глаза.