– Я под защитой! – жалко взвизгнул падре, с проворством рака в родной стихии отступив задом в комнату, по пути хватая со стены крест.
Оказавшаяся как-то в стороне Эва только изумлённо наблюдала
Встречали, конечно, ее по-разному, но с крестом против гостей, даже не желанных, не выступал ещё никто.
– Что, чеснока наелся? – отшвыривая в сторону лавку, опрокинутую священником, хмыкнул Данте. – Я тебя разочарую, это даже от вампиров не помогает.
Мужчина медлено приближался к священнику, а тот так же медленно отступил назад, пока не упёрся спиной в алтарь.
– Падре, положи крест, поранишься. У него, вон, края острые.
– Ты не мог, не мог меня найти, – почти отчаянно, точно молитву шептал мужчина, стоя на ногах только благодаря алтарю, о который оперся.
– Данте, только без убийств и членовредительства, – на всякий случай подала голос Эва, аккуратно прикрыв дверь, чтобы шум не привлек внимание.
– Ты! – встрепенувшись, священник уставился на женщину. – Ты тоже продалась ему!
Удивлённо приподняв бровь, Гэйл на минуту попыталась представить, как мог продаться Данте этот мужчина, но, видимо общение с Иблисом плохо на нее влияло и от первого же варианта пришлось замаскировать смешок под кашель.
– Продалась по курсу нерва, – кивнула она, прикинув, что, судя по тому, сколько нервов новый напарник ей уже вымотал она вполне себе может стать бесценной.
– Никакого членовредительства, – клятвенно заверил женщину Иблис и даже руку вверх поднял, но вот взгляда от священника не отводил. И взгляд этот не предвещал мужчине ничего хорошее.
– И нет, это не то, что ты подумала! – запоздало возмутился Данте, когда до него дошло, как для непосвященного могла звучать фраза священника.
– Ну что, время отдавать долги? – Брюнет в одно мгновение оказался перед священником и вырвал крест у него из рук. – Дай сюда, ошибка рода человеческого.
Бесцеремонно схватив немца за шкирку, Данте потащил его к Эве и бросил прямо под ноги женщины.
– Вперёд, хотела поиграть в детектива – спрашивай. Если разговор начну я, здесь будет много крови.
Кашлянув, не став ничего говорить или уточнять, Эва все же взглянула на священника.
– Падре, вчера вы должны были встретиться с одним человеком, который сейчас мертв. Я хотела бы знать, для чего вы должны были встретиться. Неужели он так хотел исповедаться, что звонил вам целых семь раз?
На мгновение замерев на полу, Фридрих вдруг резко вскинул голову.
– Томсон мертв?.. – побледнев, прошептал он.
– Да, – кивнув, отозвалась Эва, пристально следя за лицом священника.
Тот, казалось, готов был вот-вот сам отойти в мир иной. Бегающий взгляд обвел стены и остановился на полу.
– Он... Он хотел узнать, как может избавиться от дара... Листал книги, которые хранились здесь, мы говорили... Он что-то нашел в одной из них, но не сказал, что. Сразу уехал, а вчера позвонил, хотел встретиться и поговорить о чем-то важном. Но не получилось... Как он умер?
Под умоляющим и странно погасшим взглядом священника женщине стало немного не по себе.
– Его убили. Нападавших было четверо, судя по их останкам.
– Четверо? Всего четверо? О, значит это были вампира или адово отродье, а может оборотни, но точно не люди! – горестно взвыл.
– Что? – сухо и четко уточнила Эва, сузив глаза, пристально глядя на священника, но тот никак не реагировал, жалобно заскулив у ее ног
.Злобно зыркнув на священника, Данте шагнул вперёд, оттаскивая его от детектива.
– Опять белочку поймал. Малыш Фридрих любит заложить за воротник. – холодно отрезал мужчина, едва заметно пошевелив пальцами.
– Пойдём-ка, – оборачиваясь к мужчине, содрогнувшемся в приступе кашля, почти по-доброму произнес Иблис. – Пора на боковую, святой отец. Ты явно пьян.
Прикрыв глаза, женщина рассеянно провела ладонью по лицу. Слова священника затронули что-то в глубине сознания. То, что она давно пыталась искоренить.
Между тем священник тотчас встрепенулся, отчаянно дернувшись.
– Я не пьян, это он во всем виноват, во всем в мире виновато это отродье! – обвинительно ткнув в Данте дрожащим пальцем, прохрипел он.
Выдохнув сквозь стиснутые зубы, Данте гневно взглянул на священника, а затем улыбнулся. Жутко, одними губами. А в глазах разгорелся адский огонь.
– Я подберу тебе самый комфортный котёл, моя радость, – обманчиво-мягко пообещал Иблис, рывком поднимая священника на ноги.
– Лейтенант, дайте мне две минуты и я вернусь, – и, хотя, прозвучать это должно было, как просьба, что-то в тоне мужчины, отчаянно не гармонирующим с натянутой улыбкой и злым взглядом, заставляло думать, что это приказ.