Что вызвало столь бурную реакцию у мужчины можно было только предполагать. Впрочем, долго гадать Голдштейну не пришлось.
– Рассказывай. И быстро. И не делай вид, что не понимаешь, о чем я. Если что, найти другого князя – раз плюнуть.
Поморщившись, Аластар Голдштейн все же выпрямился на стуле.
– Я встретился с Томсоном, он требовал, чтобы я и мои ребята немного потише кутили. Мы поговорили, я клятвенно пообещал сесть на моральную диету и мы разошлись. Это все, кто его убил я не знаю.
Чуть поморщившись, вампир снова лучезарно улыбнулся только, когда к столу снова подошла приглянувшаяся официантка, но снова цапнуть ее не удалось. Предусмотрительная Эва решила зайти с края Данте. Даже ради дела терпеть такое она не собиралась.
– Врёшь, – холодно от резал Данте, откинувшись на спинку стула. – Или не врёшь, но недоговариваешь. Что ещё было? Чьи трупы сейчас в морге у полиции? За кем вы так хорошо почистили оба места преступления?
Скривившись, Аластар задумчиво потёр подбородок
– Ну было ещё... Француз один заглядывал, Камиль. Его троих воинов смяли, он просил прибрать, – все же неохотно добавил вампир, переплетя пальцы рук. – И это все.
Вот на этом и правда было все, что совсем не радовало лощеного вампира. В конце концов всегда приятно иметь хоть какой-то козырь в кармане.
– Камиль Лайонел? – от удивления Данте едва водой не поперхнулся. Откашлявшись, мужчина внимательно взглянул на князя. – Что старому отшельнику понадобилось в городе? Его никто не видел уже лет двести.
– А вот этого я уже не знаю, он всегда был не особенно разговорчивым и прошедшие годы ему весёлости не добавили, – пожав плечами, вампир налил себе бокал вина. – Все, что знал я рассказал.
Точно подтверждая свои слова, Аластар развел руки в стороны и улыбнулся самой обворожительной и самой располагающей улыбкой из всех, что были в арсенале. – Так что, загладим разногласия бутылочкой вина да парой девчонок...
– Не пью, – коротко отозвался Данте, поднимаясь с места.
Даже не попрощавшись, мужчина быстро направился к выходу, даже не удосужившись посмотреть, где Эва.
Впрочем, к моменту, когда мужчина вышел, Эва уже успела вернуть фартук на место и нагнать мужчину почти у машины.
– Данте?
– Садись, поехали, – коротко бросил мужчина, открывая машину. – Едем в морг и больше ты в это дело не лезешь, если не хочешь раньше времени оказаться на столе у патологоанатома.
Чуть поморщившись, Эва все же не стала ничего говорить. Что бы там не говорил кто, а бросать дело она не собиралась.
Глава 5
Последний этаж высотки – почти небеса, выше только облака, но замерший у окна мужчина все равно чуть хмурился. Даже так высоко, он все ещё ощущал себя слишком низко, слишком близко к людям, которых понимал только на каплю лучше, чем демонов. И те, и другие были для ангела Рэзиэля только животными. Разница только одна: демоны были опасными животным.
– Сколько нам здесь сидеть? Мы должны что-то делать, должны уничтожить угрозу стражу! – негромко, но с возвышенным придыханием поэта, произнес мужчина, обернувшись так, что лунный свет почти выбелил и без того светлые волосы высокого статного мужчины с одухотворённый лицом античного бога.
– О. Мой. Бог. Как поэтично, – позади мужчины бесшумно появилась невысокая женщина.
Подойдя к окну, она сняла капюшон, подставляя лунному свету лицо, левая половина которого была обезображена уродливым шрамом. Он тянулся от подбородка до лба, искажая облик красавицы. Оставалось только гадать, как уцелел глаз. На фоне бледной кожи, шрам смотрелся ещё более ярким, почти неестественным. Черные волосы неровным прядями падали на лицо, едва доставая до подбородка.
Убрав с лица надоедливые пряди, женщина взглянула на Рэзиэля и усмехнулась.
– Что ты собрался делать, пернатый? Убить всех вампиров? Князя тьмы? Что?
Пожалуй, если бы не шрам на пол лица, женщину можно было бы назвать красивой. И не просто красивой, а дьявольски красивой. А как иначе. Демоны – воплощения порока, не могли быть не красивыми. В этом был их дар. И самой прекрасной из них была та, которая первая ступила на путь Тьмы – Лилит.
Большие зелёные глаза, пухлые губы, уголки которых опущены вниз, что предавали лицу какое-то печальное выражение, правильные черты лица. Лилит была, действительно прекрасна.
Коснувшись пальцами неровной поверхности шрама, женщина поморщилась и покачала головой.
– Не глупи, Рэзиэль. Главное – будущий страж храпит в соседней комнате. Остальное – не важно, пока не важно.