Голос женщины зазвучал четче, с ноткой раздражения, будто она говорила это уже сотню раз, но ее не слышали.
И судя по тому, как дернулась щека Адама, она действительно это уже говорила.
– Это недоразумение, а не закон!
Чуть прищурившись, Эва бросила быстрый взгляд назад, на тройку демонов, чувствуя, как на миг по спине прокатился холодок. Пятеро на нее одну... Если не удастся улучшить момент и скрыться, здесь ей наступит конец. А вместе с ней и Данте.
Эта мысль заставила похолодеть уже душу. Самаэль был единственным, кто мог достойно противостоять Лилит, он должен был жить, а для этого нужно противоядие!
– Недоразумение здесь только одно, – вновь взглянув на Адама, женщина смерила его холодным взглядом. – Ты, Адам, ты.
– Как много страсти и все зря. – вздохнула Лилит. – Ты всегда была такой: бесполезной и безмозглой. Ну, хоть Люциферу мой подарок доставила. Как думаешь, яд уже подействовал? О, надеюсь эта падаль подыхает в муках!
Уже привычно спокойный взгляд голубых глаз Эвы вернулся к Лилит.
– А ты всегда была проигравшей, Лилит и мы обе не меняемся, – заключила Эва и оглянулась на тройку демонов уже в открытую.
Те даже не скрывали готовности атаковать и оскаленные пасти адских тварей вместе с их потемневшей кожей не внушали радости.
– Ты не меняешься, Ева. Безмозглая благородная дура. Какой была, такой осталась и такой же умрёшь. Сегодня же, – четко произнес Адам, поднимая руки.
В ладонях мужчины голубовато сверкнули молнии.
– Кажется, сегодня у меня на ужин барбекю из стража.
Вокруг Лилит заклубилось чёрное пламя. Взметнувшись вверх, огонь устремился к Еве.
Прищурившись, Эва на миг прикрыла глаза, исчезнув за миг до того, как пламя накрыло ее с головой. Далеко перенестись она не могла, а вот за спину Адама вполне.
Но ударить не успела резко развернувшись, мужчина выбросил вперёд руку с ножом, удар которого едва успела отвести в сторону Эва, щедро и резко ударив мужчину в пах.
Не по правилам, но с некоторым удовольствием.
– О, да ладно! – закатила глаза Лилит. – Мордобой? Как примитивно? – заклубившись змеей, пламя ринулось следом за Евой.
– Зато как приятно! – мрачно воскликнула Эва, оттолкнув хрипло застонавшего мужчину.
Мельком обернувшись, Эва вскинула руку, попытавшись блокировать чары Лилит, но та все ещё была слишком сильна.
– Проклятье! – сдавленно выругавшись, чувствуя, как магия жжет кожу и, только чуть замедлившееся пламя не спешит исчезать.
Рванувшись с места, Эва бросилась к окну. На улицу, отлететь и... Женщина не додумала. Под ноги вдруг метнулся стул, сбивая.
– Барбекю состоится, – хрипло бросил Адам, зло махнув рукой, швыряя в жену голубоватую молнию.
Но вместо того, чтобы поджарить Эву, молния ярко полыхнув, погасла, разбившись о белоснежный купол крыльев, накрывший женщину за секунду до того, как её успело поджарить.
Сдавленно вскрикнув, Данте сложил местами обуглившиеся крылья и выпрямился.
– Семейные распри? Не против, если я присоединюсь, ну, на правах бывшего мужа?
Широко улыбнувшись, мужчина едва заметно поморщился, ощущая растущее жжение в груди.
– Данте? – изумилась, резко выпрямляясь Эва.
– Живой, – с досадой пробормотал Адам, не меньше удивившись.
Яд должен был уже начать действовать и живучесть Люцифера его совершенно не порадовала.
– Уходи немедленно! – резко дернув Данте за руки, Эва кашлянула от вони жженного перья. – Нож был отравлен, убирайся отсюда!
Говоря это, женщина несколько раз хлопнула в ладони, заставляя посуду и окна, все стекло в кафе завибрировать. Он должен был жить и уж точно не сейчас вступать в схватку с Лилит из которой ему не выйти ни победителем, ни живым.
– Не смей! – рявкнул Адам, прекрасно зная этот финт жены.
Вскинув руки, чтобы погасить вибрацию и не дать стеклу разбиться в осколки, которые в руках стража стали бы тысячей пуль, мужчина впился в нее таким ненавидящим взглядом, которых еще на заслуживала даже Лилит от Данте.
– Живой... – сквозь зубы прорычала Лилит, вскинув руки вверх. Тьма тот час же заполнила помещение. Тёмный вихрь подхватил Еву, словно тряпичную куклу швырнув ее о стену.
– Ой, да брось, – раскрывая крылья, Люцифер, играясь, отмахнулся от щупалец тьмы, тянущихся к нему. Между тем, жжение в груди усиливалось, мешая концентрироваться на происходящем вокруг.