УЧЕНЫЙ И ПРЕДМЕТ ЕГО ИССЛЕДОВАНИЙ
Главным предметом научных исследований выдающегося советского физико-химика, основателя научной школы по фотохимии, академика Александра Николаевича Теренина (1896–1967) была люминесценция, то есть излучение света материей, насыщенной энергией и находящейся в активном состоянии, при переходе ее в более спокойные, менее возбужденные состояния. Это обстоятельство очень тонко и остроумно обыграл в 1964 году английский ученый Э. Боуэн — президент IV Международного конгресса по фотобиологии в Оксфорде, вручая А. Н. Теренину высшую награду комитета по фотобиологии — золотую медаль имени Финзена.
— Доктор Теренин, — сказал Боуэн, — провел сорок лет на передовой линии фотохимии. Он сам есть устойчивое состояние, крайне энергичное, активное и ярко светящееся состояние материи. Передавая собственную энергию другим исследователям, он делает огромный вклад в развитие нашей области…
ПРОСТОДУШНАЯ СЛОЖНОСТЬ
Дело было в XI веке… Группа мавританских астрономов, работавших под руководством аз-Заркали (Арзахеля) в Толедо, вознамерилась выпустить том составляемых ими астрономических таблиц. Поскольку такое издание требовало в те времена значительных затрат, они заранее обратились к королю Леона и Кастилии Фернандо с просьбой покровительствовать этому научному предприятию.
Однако, прежде чем выложить деньги, он пожелал, чтобы ученые растолковали ему, в чем суть и в чем ценность их таблиц, которые впоследствии вошли в историю астрономии под названием «Толедских таблиц» и были изданы около 1080 года. Астрономы стали пространно объяснять, что, мол, небеса состоят из семи хрустальных сфер, а их взаимное вращение относительно друг друга с определенными скоростями и заставляет планеты совершать наблюдаемые причудливые движения. Мало что поняв из этих объяснений, Фернандо, пораженный их запутанностью и сложностью, в сердцах воскликнул:
— Если бы творец захотел предварительно узнать мое мнение, я посоветовал бы ему создать мир попроще…
Затем же, подумав, добавил:
— А может быть, мы сами, в простодушии своем, излишне усложняем мир?
КАК ПОГЛЯДЕТЬ!
Однажды к президенту Массачусетского технологического института Страттону обратился за дружеским советом один из его коллег. Он получил заманчивое предложение возглавить научный институт и интересовался, трудны ли обязанности директора.
— Как поглядеть! — уклончиво ответил Страттон. — С одной стороны, казалось бы, проще простого — от директора всего-то и требуется, как терпеть глупцов и немедленно отвечать на приходящие в институт письма, даже идиотские. Но, с другой стороны, довольно сложны — у каждого ли хватит для этого стойкости, нервов, выдержки?
РИСКОВАННЫЙ ОПЫТ И ЕГО РЕЗУЛЬТАТ
Как-то раз американский физик-экспериментатор Р. Вуд (1868–1955), довольно эксцентричный человек, любитель всяких острых ощущений, решил проделать на себе рискованный опыт — испытать действие наркотика. С большим трудом раздобыв опиум, он накурился этого зелья и вскоре впал в забытье. Придя через некоторое время в сознание, он вспомнил, что, находясь в одурманенном состоянии, напал на какую-то чрезвычайно глубокую и важную научную идею, но на какую именно — начисто вылетело из головы. Тогда Вуд решил повторить опыт в надежде, что ему посчастливится вновь обрести ускользнувшую мысль.
И действительно, как только начало сказываться наркотическое действие опиума, забытая мысль не замедлила возникнуть в уме ученого. Чувствуя, что сознание вот-вот покинет его, Вуд сумел в последний момент сконцентрировать волю, записать идею на бумажке и впал в беспамятство. Очнувшись, он с ликованием подумал об удачном исходе столь трудного и опасного опыта и, дрожа от нетерпения и пережитого, поспешно развернул бумажку с драгоценной записью. На ней он прочел:
«Банан велик, а кожура еще больше…»
А НЕ ВИНОВАТЫ ЛИ СТОЯЧИЕ ВИБРАЦИИ?
В предвоенные годы на одном из кораблей Балтийского флота случилась поломка, причины которой породили жаркие споры в конструкторском бюро. Одни утверждали, что допущен просчет в конструкции, другие — те, кто отвечал за проект, — доказывали, что все дело в вибрациях и в резонансе. Наконец, решили пригласить для консультации известного кораблестроителя, профессора Ленинградского политехнического института Б. Г. Харитоновича.
Приехав в КБ, Харитонович развернул чертежи и углубился в их изучение. И тут раздался вкрадчивый голос создателя сломавшейся конструкции: