— И там ваша мечта осуществилась: вы поступили в университет?
— Да, но меня приняли только потому, что я был хорошим пловцом. Из-за постоянных соревнований времени на учебу почти не оставалось, и самое большее, что сулило мне будущее, — это скромная должность в каком-нибудь провинциальном городке.
— И тут ваши таланты были оценены?
— Да, но профессор Уайт пригласил меня в свою лабораторию только потому, что ему нужен был физически сильный помощник. Профессору понравился не мой талант, а мой рост.
— И в его лаборатории вам удалось сделать выдающееся открытие?
— Да, но помогла очередная неудача. Когда я делал опыты, подул сильный ветер, распахнулась форточка, и сквозняком в мои пробирки занесло споры плесневого гриба. Естественно, эксперимент был испорчен, и мне грозили крупные неприятности. С отчаяния я решил повнимательнее присмотреться к непрошеным «гостям» и открыл пенициллин…
— И вот тут-то вам, наконец, повезло.
— Да, но сначала коллеги окрестили пенициллин «сомнительным снадобьем», а меня — «средневековым алхимиком». Лишь во время второй мировой войны в полной мере выявились прекрасные лечебные качества нового препарата…
— И к вам пришла заслуженная слава?
— Да, но когда? Пенициллин был открыт мною в 1929 году, и к окончанию войны все уже забыли, кто это сделал. Так что меня с трудом разыскали, чтобы вручить Нобелевскую премию…
ХЛОРНЫЕ КОЛПАКИ
Французский ученый, один из основоположников органической химии, иностранный член-корреспондент Петербургской Академии наук Жан Батист Дюма (1800–1884) сделал удивительное открытие: если в уксусной кислоте три из четырех атомов водорода заменить хлором, то получится трихлоруксусная кислота, сохраняющая, несмотря на такое глубокое замещение, тип уксусной.
Немецкие химики отнеслись к открытию Дюма не только с недоверием, но даже с насмешкой. Так, Фридрих Велер (1800–1882) откликнулся на исследования француза шуточной статьей, подписанной псевдонимом Ш. Внидлер (можно перевести как М. Ошенник). В ней без намека на розыгрыш утверждалось, что в уксуснокислом марганце MnO C4H6O3 удалось все элементы заменить хлором, в результате чего получилось желтое кристаллическое вещество CL2Cl2 × Sl8Cl6Cl6. Далее сообщалось, что в Лондоне всю пряжу превращают в хлорную и бойко торгуют тканью, состоящей из одного хлора, поскольку изготовленные из нее ночные колпаки и подштанники особенно хороши.
Юстусу Либиху (1803–1873) понравилась шутка соотечественника, и он в 1840 году опубликовал ее в своем журнале как серьезную научную работу, поступившую из Франции, всего через несколько страниц после статьи Дюма.
Эта публикация вызвала много веселых толков в научных кругах, но подобные остроты не нанесли ущерба авторитету Дюма: созданная им теория замещения стала важной вехой в развитии органической химии.
ЖЕНАТОМУ НЕ ПРИВЫКАТЬ
Основоположник науки о сельскохозяйственных машинах, почетный член АН СССР, академик ВАСХНИЛ Василий Прохорович Горячкин (1868–1935) отличался горячим, а иногда и вспыльчивым характером, что давало друзьям повод шутливо обыгрывать не только его фамилию, но и отчество — между собой они ласково называли ученого «наш Порохович». Однажды академик Василий Робертович Вильямс (1863–1939) порекомендовал ему на работу своего знакомого, инженера Крещатикова.
— А он женат? — живо полюбопытствовал Горячкин.
— Был, да вот развелся…
— Нет, тогда не подойдет.
— Отчего? Разве холостые или там разведенные хуже женатых? — недоуменно спросил Вильямс.
— Можешь иронизировать, а для меня графа «семейное положение» в анкете сотрудника многое значит. А вдруг я не выдержу, накричу на него, конечно, по делу? Женатый труднее поддается эмоциям, он спокойно, семь раз обдумает мои упреки, прежде чем привести свои резоны. Излишняя запальчивость тут ни к чему!
ИМ — ВЕРШКИ, А МНЕ — КОРЕШКИ…
Как-то раз известного французского зоолога, иностранного почетного члена Петербургской Академии наук Жоржа Кювье (1769–1832) спросили, с чего он начинает разработку научной проблемы, которая привлекает его внимание.
«Прежде всего я обдумываю, разрешима ли в принципе задача, — ответил тот. — Если, по здравом размышлении, она видится мне неразрешимой, я берусь за нее сам. Если же сразу вижу пути достижения цели, то поручаю это дело своим ученикам. И строгое следование такому правилу ни разу меня не подводило!»