Вскоре дверной проём вырос над их головами, и они с облегчением ухватились за каменный парапет. Отдав ей дочку, он взобрался на парапет первым, затем вновь взял ребёнка у неё из рук и помог взобраться ей.
Парапет был узким, стоять на нём было не очень удобно, зато наконец-то они были не в воде. С этого места церковь была видна намного лучше, и каждый из них со щемящим сердцем подумал об одном и том же — как многое мы упускаем из виду и понимания, занятые тем, что просто стараемся удержаться на плаву. И, что самое обидное, сколько мы тратим сил на это выживание! Сколько времени! А ведь жизнь идёт дальше. Время никого не ждёт. И в этом барахтании проходит жизнь. День за днём. Неделя за неделей.
А волны со временем становятся всё выше, всё опаснее. И этим волнам всё равно, кого стараться смыть с камня — взрослого мужчину или младенца. От осыпающихся стен вода всё грязнее, а от длительного нахождения в холоде мышцы уже не способны работать в полную свою силу. Грязное, неуютное место, где не может быть счастливого будущего…
Дверной проём был прямо перед ними, и теперь им стали видны некоторые подробности, которых они не замечали раньше. Покосившаяся из-за широкой трещины в стене дверная коробка несла на себе следы запустения. Двери на ржавых петлях давно уже не было, а высокий порог был со множеством выбоин и следов тлена.
Осторожно подойдя к нему, они выглянули наружу. Как оказалось, сразу за порогом начиналась лестница, ведущая вниз.
— Почему лестница ведёт вниз? — недоуменно спросил он, но жена лишь пожала плечами.
Лестница была деревянной и, по всей видимости, очень старой. Следы тлена и ветхости так явственно чувствовались в этой ненадёжной деревянной конструкции, что она непроизвольно поморщилась.
— Ты собираешься нас тащить туда? — спросила она мужа, недоуменно озирающегося по сторонам.
Он пожал плечами:
— А что делать?
— Ты уверен? Что-то не кажется мне эта лестница надёжным путём.
— У тебя есть другие предложения? Если есть, говори. Потому как я сам никакого другого выхода отсюда не вижу.
Осторожно, держась за стену, чтобы не соскользнуть обратно в воду, плещущуюся прямо у их ног, она развернулась и ещё раз окинула взглядом церковный зал. Облупленные стены, дырявый купол, вода вместо пола, камни… Свет! Тот самый исходящий от прямоугольника на стене свет, который она видела раньше!
— Слушай, а что там такое? — тронула она мужа за плечо и указала на источник света.
Он посмотрел туда и пожал плечами:
— Понятия не имею. Думаешь, там выход из этого болота?
— Из болота или нет, не знаю. Но что-то мне подсказывает, что из нашего прозябания мы можем выбраться именно там.
— Думаешь, здесь не выбраться? — Он вновь принялся смотреть на деревянную конструкцию, по которой, как он думал, вылезли на простор уже несколько тысяч человек. По крайней мере, где-то он об этом слышал. — По-моему, лестница нас выдержит. А там — и твёрдая почва под ногами. Трава.
— Послушай мою интуицию, не нужно нам туда лезть, — покачала она головой, — лучше давай доберёмся до этого источника света.
— Ну и что нам это даст? — скептически спросил он. — Свет и свет. Мало ли что там светится. А здесь — выход.
— Куда? Ты знаешь?
— Не куда, а откуда. Эта лестница ведет ОТСЮДА, вот что главное. Ну что, сколько можно ждать? Ведь время-то идёт!
Она вздохнула и посмотрела на дочку. Девочка улыбалась миру, в котором жила, и чувствовала себя совершенно счастливой.
— Знаешь что, — сказал вдруг он, — давай сделаем так. Я полезу первым, потом осмотрюсь там и вернусь за вами.
При этих словах мужа её сердце неожиданно наполнилось такой невыразимой тоской, что на глаза навернулись слёзы.
— Ты не вернёшься, — прошептала она еле слышно.
— Что за глупости и упаднические настроения? — удивился муж. — Ну, конечно же, вернусь. Конечно, вернусь!
— Нет, не вернёшься. Не вернёшься…
Она заплакала и тут же проснулась.
Вокруг было темно, по щекам текли горячие слёзы, мгновенно впитываемые подушкой в тот момент, когда они её достигали, а из груди вырывались сдавленные рыдания. Она рефлекторно, ещё не вполне понимая, что это был сон, зажала себе рот руками, и рыдания, потеряв выход из лабиринта её дыхательных путей, оказались запертыми внутри. Несколько секунд она просто лежала, осознавая произошедшее, а затем почувствовала некоторое облегчение. Сон, это был сон.