— Прекрати, дура. Тебе вовсе не надо изображать такое.
Вместо ответа она попыталась меня укусить. Я выпустил ее и отпрянул в сторону, но в следующую секунду она уже была рядом и, истерически всхлипывая, метила ногтями мне в глаз. Пришлось бросить нож и схватить ее обеими руками. Бешеная девка знала самое уязвимое место мужчины и попыталась заехать в него коленом. Я зажал ее ногу коленями и помимо своей воли испытал острое возбуждение. Когда речь заходила о женщинах, я терял всякую совесть. Цвет, формы, размеры, тип, время и место не имели значения. Вид женщин вызывал в моей голове только одну мысль. Для меня все они существовали лишь для одного… Но эта стерва, в такое время и в таком месте была все-таки не для меня. И мне не хотелось ее калечить. Я прошипел ей на ухо:
— Прекрати, немедленно прекрати, какой дьявол на тебя напал?
— Ударь меня, — задыхаясь, прошептала она. — Ну! Ударь меня!
— Зачем? — выдохнул я. — Твоего представления и так достаточно. Прекрати это.
— Нет, нет, — всхлипнула она. — Ударь меня, я люблю это, люблю…
И она вновь пустила в ход ногти, пытаясь проборонить мое лицо. От неожиданности, хватая ее за руки, я выпустил ее колено, и эта садистка немедленно двинула меня в пах. К счастью, я вовремя напрягся и ослабил удар, поэтому у меня лишь на несколько секунд перехватило дыхание. Но это вывело меня из себя, и я заехал ей в подбородок. Она упала на пол, растянулась и неподвижно замерла, широко раскинув ноги. Под платьем у нее ничего не оказалось. Эта богатая на ощущения возня с девчонкой заняла считанные секунды. Я окинул комнату взглядом. Простак стоял на страже у двери. Двое служащих таращились на нас с пола обезумевшими от ужаса глазами. Казалось, что страх полностью их парализовал. Носатый все еще возился с кодовым замком, набирая цифры трясущимися руками. Наконец дверь сейфа распахнулась, и нашим взглядам предстало похожее на пещеру внутреннее пространство. Зрелище вызвало во мне странное похотливое чувство. По-видимому, в этом была виновата недавняя возня. Мысль о лежащей на полу девчонке не давала мне покоя, и вид открывающегося сейфа вновь вызвал острое плотское возбуждение. Или причина все-таки была в раскинувшейся нараспашку девчонке на полу? Каким-то образом все это перемешалось в моей голове, сейф возбуждал меня, и я сладострастно занырнул в его разверзшееся нутро.
Испытывая почти чувственное наслаждение, я вытаскивал заполненные бриллиантами пакетики из расположенных в сейфе выдвижных ящичков и подавал Максу, который рассовывал их по карманам. Перчатки стесняли движения, я уронил один из пакетиков, и бриллианты рассыпались по полу.
— Спокойней, Башка, не суетись, — проворчал Макс. Когда я кончил работу, Макс встал на мое место и осмотрел все ящички, проверяя, не пропустил ли я что-нибудь. Вынырнув из сейфа, он прошептал: — Отлично, мы взяли всю партию. Перерезай провода.
Я взял нож и перерезал провода, идущие к телефону и к кнопке сигнализации. Макс и Простак отволокли связанных служащих в соседнюю комнату.
— Башка, лучше свяжи-ка эту сумасшедшую девку и тоже давай ее туда, — сказал Макс.
Я посмотрел на нее. Она была в полном сознании и неподвижно лежала, похотливо глядя на меня, прищурив глаза. Когда я ее связывал, она вела себя совсем не так, как до этого. Она расслабленно лежала на полу, не пытаясь атаковать, и нашептывала мне на ухо различные непристойности. Пока я переносил ее в соседнюю комнату, она успела наобещать мне огромное количество разнообразных удовольствий, которые я получу, если как-нибудь проведу с ней ночь. Я покачал головой и ответил, что никогда не смешиваю дела и развлечения.
Макс и Простак не заметили подробностей нашей с девчонкой возни. Они решили, что у нее случилась истерика, вызванная жестокостью происходящего. Макс огляделся, удовлетворенно кивнул и щелкнул пальцами, подавая сигнал. Мы сняли платки с лиц, спрятали оружие и спокойно пошли к грузовому лифту. Простак повозился с тумблерами, и лифт пошел вниз. В это время швед начал приходить в себя. Он попытался встать на ноги и, споткнувшись, поднял дикий грохот, опрокинув несколько пустых мусорных баков. Макс раздраженно попросил Простака:
— Успокой этого кретина, а то он становится шумным, как два скелета, резвящихся на жестяной крыше.
Простак достал средство успокоения и нанес шведу сокрушительный удар по голове. Оставшуюся часть пути большой швед провел, тихо лежа иа полу.
Мы по одному покинули здание и погрузились в автомобиль.
— В гостиницу Эдди, — сказал Макс Косому, и тот мастерски бросил машину в поток движущегося транспорта. Эдди прогуливался по холлу своей гостиницы. Увидев нас, он расплылся в улыбке и приветственно кивнул. Макс жестом приказал ему «стоять на стреме». Мы прошли в личный кабинет Эдди и закрылись на замок. Макс открыл сейф, достал из кармана ключ, открыл наше личное отделение и переложил туда пакетики с бриллиантами. Когда мы выходили из гостиницы, Эдди снова понимающе кивнул.
Через черный вход мы вошли в бани Лутки, крадучись добрались до отведенных нам комнат и разделись, а затем направились в собственно бани.
Было девять тридцать утра. В это время в банях всегда царило затишье. Служащие давно закончили утреннюю уборку и подготовку к вечернему наплыву посетителей и теперь отдыхали в своих комнатах при заведении, поскольку в их обязанности входило круглосуточное обслуживание по вызову клиентов. Лишь Лутки бодрствовал, ожидая нас. При нашем появлении он прошептал:
— Все в порядке, Макс. Все сделано. — И, ткнув пальцем в сторону настенных часов, спросил: — Как, Макс, годится?
Я перевел их на один час и двадцать минут назад. Макс кивнул.
— А как с часами в парикмахерской? — Они переведены на такое же время. — Прекрасно, прекрасно, — произнес Макс. — Разбуди пару служащих и парикмахера. Скажи им, что мы только что встали. Стой, подожди-ка. — Макс положил руку на плечо Лутки.
— У этих ребят есть собственные часы? Наручные или карманные?
Лутки улыбнулся:
— Да, но я храню их у себя в сейфе вместе с другими их ценностями. Они узнают время у меня или по настенным часам. Уверяю тебя, Макс, что все в порядке.
Заспанные служащие и парикмахер, недовольно бормоча, выползли из своих комнат. Увидев нас, они сразу приободрились в предвкушении больших чаевых. Мы все заказали спиртовое обтирание и бритье. В процессе процедур мы регулярно интересовались у служащих точным временем, чтобы оно запечатлелось в их памяти. Это была подстраховка, которую Макс придумал на тот случай, если нас вдруг зацепят. Тогда достаточное количество не вызывающих подозрения свидетелей покажут, что между восемью двадцатью и девятью двадцатью мы находились за много километров от Пятьдесят четвертой улицы. По окончании процедур каждый из нас вручил обоим служащим и парикмахеру по десятидолларовой купюре. Их щедрость в благодарностях превзошла нашу в деньгах. Утомившись, они разошлись по своим комнатам.
— К Толстому Мои, Макс? — спросил Косой, когда мы погрузились в «кадиллак». Большой Макс утвердительно кивнул.
Глава 12
Через черный ход мы прошли в заднюю комнату нашего салуна и попадали в кресла вокруг стола. Сияющий Толстый Мои внес поднос с двойными порциями виски и поставил по стакану возле каждого из нас.
— Я услышал, как вы зашли, парни, — сказал он. Макс поднял стакан, одним глотком выпил свои сто пятьдесят граммов, с удовлетворением вздохнул и спросил:
— Какие-нибудь известия, Мои? Кто-нибудь интересовался нами?
Мои обвел нас понимающим взглядом, сказал, что все спокойно, и вышел в общий зал, чтобы приглядеть за посетителями. Макс достал из выдвижного ящика комода пригоршню сигар и протянул несколько штук нам. Мы курили и не спеша посасывали виски. Настроение было прекрасным: мы только что завершили очень даже прибыльное дело, связанное с изрядными волнениями, после которых было приятно расслабиться.