Она протянула руку, чтобы разгладить глубокую морщину, образовавшуюся между его густыми черными бровями.
- Поэтому ты так вел себя, когда узнал о ребенке, Алек?
- Наверное, и поэтому. Я был просто убит, Касси. Теперь, когда я все знаю, мне самому трудно понять это, но мысль о том, что ты носишь в себе ребенка другого мужчины, доводила меня до безумия. Не отрицаю, я вел себя как последний дурак, но ведь ты могла это предотвратить, милая!
- Но как? - возмущенно спросила она.
- Ты просто должна была рассказать мне правду, в любое время. Я бы тебе поверил.
- Поверил бы, Алек? - многозначительно спросила она. - В самом деле, поверил бы?
Он закрыл глаза и сжал ее в объятиях.
- Всей душой надеюсь, что да. Ты знаешь, что я люблю тебя, но именно эта любовь будет вызывать у меня ревность, всегда, даже тогда, когда ты уже будешь толстой и седой старухой.
Она сглотнула и потерлась щекой о его щеку.
- Алек, что за чудесные слова ты сказал!
Он снова поцеловал ее, теперь более горячо.
- Так ты простила?
- Да. - Касси так ответила на поцелуй, что он понял и перестал сдерживать чувство, грозившее вырваться из-под контроля с той самой минуты, когда они вместе легли в постель.
- Касси, - сказал он немного спустя таким голосом, что она совершенно растаяла, - утром я уже принял ванну.
- Вот и хорошо, - ответила она и, не сдержавшись, хихикнула, как девчонка. - И я тоже приняла.
- Раз мы оба сверкаем чистотой, зачем нам терять время в ванной комнате, когда можно оставаться здесь до самого ужина?. - спросил Алек и нырнул под одеяло.
- Что ты хочешь делать?
- Поцеловать твой мизинчик!
Они залились смехом, и этот смех стал началом такого радостного изъявления нежности, что Касси поняла: она всю жизнь будет вспоминать эту освещенную свечами комнату в заснеженном Уэльсе как место истинного начала их супружеской жизни.
- Ты отдаешь себе отчет, Алек Невиль, что не прошло и пары месяцев, а мы миримся после второй уже размолвки? - сонным голосом произнесла Касси, наблюдая за тем, как Алек одевается.
Он кивнул, с улыбкой глядя на ее разрумянившееся лицо, обрамленное рассыпавшимися по подушке буйными волосами.
- Второй, и последний, - твердо произнес он, просовывая голову в ворот свитера. - Отныне нам предстоит, сударыня, жить неразлучно, насколько это вообще в человеческих силах. - Он протянул ей руку. - Вставай, соня. Кейт и Майк ведут себя более чем тактично, но дольше нам нельзя тут оставаться. Касси нехотя рассталась с теплой постелью и стала поспешно натягивать на себя одежду, все еще стесняясь того, что он на нее смотрит.
- Не смотри на меня так, - заворчала она и спрятала голову в свитер.
- А что, нельзя? - Он улыбнулся ей, в его синих глазах засветилось что-то такое, чего, с замиранием сердца поняла она, никому, кроме нее, никогда не увидеть. - Привела себя в порядок? Подойди сюда.
- Ты же сам сказал, что нам пора идти, - напомнила она, и они снова обнялись.
- Я только хотел сказать еще одну вещь, милая. - Алек нежно приподнял пальцем ее подбородок. - Мне очень жаль, что так, получилось с ребенком. Я имею в виду не только мои непростительные подозрения, но сам факт, что мы его потеряли. Я говорил с Чарльзом, перед тем как выехать. Он утверждает, что нет препятствий тому, чтобы у нас еще были дети. Сколько угодно детей.
- Ох, Алек, - дрожащим голосом сказала она, со счастливой улыбкой глядя ему в глаза. - Ты не представляешь себе, как я рада от тебя это слышать. Обещаю впредь постараться понимать твои чувства, - сказал он, запечатлел на ее губах долгий поцелуй, задул оплывшие свечи и, обняв, вывел ее из комнаты. - Я думаю, что ты сильно проголодалась. Надеюсь, это так. Сам я голоден как волк.
Они засмеялись и пошли на ощупь к лестнице и к приглушенному свету, видневшемуся на нижнем этаже. Касси вдруг остановилась на верхней ступеньке. Есть еще одна вещь, Алек.
- Только покороче, пожалуйста! У меня упадок сил от недоедания.
- А вот за это я могу и не сказать.
- Что не сказать?
- Почему я обозвала тебя болваном.
Алек сосредоточился.
- А, да, - мрачно произнес он, впиваясь пальцами в ее талию. - Я уже забыл. Давай говори.
- Помнишь, как ты взбесился из-за любовных сцен в моем романе?
- Еще бы не помнить!
- Вспомни описание Руфуса Кернса: высокий, широкоплечий, синие глаза, черные волосы.
Алек напрягся.
- Ты писала "копна черных волос", Касси. Совсем как у Райли.
- Ошибка. Совсем как у тебя десять лет тому назад.
Алек больно сжал ей пальцы.
- Ты хочешь сказать, что этого героя Кернса ты писала с меня? - Он потащил ее вниз, и они сели рядом на верхней ступеньке. - А эти любовные сцены?
- Если возьмешься перечитать эту книгу, они тоже могут показаться тебе знакомыми, Алек Невиль, - сухо произнесла она. - Или ты забыл, что было на барже много лет назад? Всему, что мне известно о любви, я научилась у тебя... - Все, что она хотела еще сказать, Алек заглушил поцелуем. Он подсадил ее к себе на колени и продолжал целовать с таким самозабвением, что они не заметили, как включился свет.
Моргая глазами, они оторвались друг от друга, когда снизу донеслось деликатное покашливание. Они вскочили и увидели Кейт. Она улыбалась, и ее глаза, так похожие на глаза Касси, светились радостью.
- Теперь, когда наконец будет видно, что у нас в тарелке, вы не откажетесь уделить внимание столь обыденному предмету, как еда? Мы с Майком умираем от голода. - Она лукаво усмехнулась. - Посидите с нами за столом минут этак двадцать, и мы оставим вас в покое до завтрака!
- Из-за тебя опаздываем, - смеясь, сказала Касси, когда мать исчезла на кухне.
- При чем тут я? - возмутился Алек и потащил ее за руку к столу.
- Вы были так внимательны к лежащему в постели, доктор, что я просто не могла уклониться от вашего ухаживания.