Роб одновременно раздражался и забавлялся со всей этой ситуации: девчонка настолько его притягивала, что он готов был бежать за ней по заснеженным улицам и орать вслед всякую ерунду, лишь бы она обратила на него внимание. И ему на мгновение улыбнулась удача, потому что Тесс, наконец, разомкнула губки и бросила через плечо:
— Не такая уж и дикая, чтобы терять память.
Но сказала она это настолько неуверенно, что Роб лишь победоносно хмыкнул. Очевидно, что Тесс не могла выбросить его из головы ровно так же, как и он ее.
— Я уже говорил, что из тебя ну очень плохая актриса? — улыбка Роба вновь вернулась на его привлекательное лицо, которое преследовало Тесс, стоило лишь закрыть глаза.
Она прорыдала всю дорогу до дома Шона, проклиная себя и собственные страхи.
— Не знаю, я не успеваю запоминать все твои оскорбления, — рявкнула она, злясь на себя за то, что стала сдавать позиции в противостоянии.
— Это не оскорбление. А ты, я смотрю, решила побить рекорд в нелепых попытках меня отшить? Ты же понимаешь, что у тебя это хреново получается, потому что я все еще здесь.
— А какого хрена ты еще здесь? Ты получил, чего хотел, можешь теперь расслабиться! Я не ищу себе мужика!
— Ну, это логично. Меня-то ты уже нашла, зачем тебе еще один?
Резко развернувшись, Тесс почти уперлась носом в его грудь и, пытаясь придать себе решительный вид, сердито посмотрела ему в глаза. И это было ошибкой: что бы она не сказала и сколько бы не пыталась выглядеть безразличной, эти насмешливо глядящие на нее глаза видели ее насквозь. Тесс и впрямь была плохой актрисой.
— Нет, ты меня не понял. С меня хватит. Ты можешь быть каким угодно уверенным в себе и со смазливым личиком, да и секс был отменный, соглашусь, — на последнем пункте, голос ее заметно дрогнул, но она продолжила: — Но всем известно, чем это может закончиться, а опять быть преданной мне совсем не улыбается, так что я сейчас пойду пить кофе, а ты вернешься в свою машину.
Лицо парня приняло серьезное выражение, пока он слушал ее короткую речь, а потом отрицательно покачал головой:
— Так не пойдет, — Роб нежно взял ее лицо в свои ладони и чуть склонился над ней, проникновенно заглядывая в ее бездонные глаза, заставляя Тесс дрожать всем телом от такой безобидной близости. — Мы сейчас пойдем вместе пить кофе и разговаривать. Потом вернемся домой и будем заниматься любовью. Не трахаться, заметь, потому что я хочу узнать тебя всю, до капли. А утром никто никуда не сбежит, потому что, как я тебе уже сказал, ты нашла меня, а я нашел тебя. Поверь мне, отпускать я тебя не намерен, и, если бы думал, что ты не чувствуешь того же, меня бы тут не было.
Колени Тесс предательски дрожали, и, чтобы почувствовать хоть какую-то опору, она вцепилась в руки Роба, все еще не отпускающие ее лицо. Ее бешено колотящееся сердце, казалось, жило в одном ритме с его сердцем, и девушка ни капли не сомневалась в его искренности, как и в том, что Роб чертовски прав на ее счет: она чувствовала то же, и от этого чувства хотелось летать. Прикрыв глаза, она прислонилась своим лбом к его и прошептала:
— Двойной капучино. И, если уж мы будем разговаривать, фисташковый эклер.
В этот момент Роб, который не любил сладкое, понял, что фисташковый эклер отныне — его самый любимый десерт.