— Заткнись и сиди молча, — пригрозил Реймос. — Скоро узнаешь.
Сейронг свернул на узкую улочку, где едва ли могли разъехаться два экипажа. В полуночном сумраке проехал до конца и остановился у сгоревшего дома с разбитыми окнами и половиной крыши.
— Вылезай, — скомандовал Реймос соседу.
— Кто, кто вы? Зачем я вам нужен? Я влиятельный человек, у меня есть деньги, за меня заплатят...
— Я даже не сомневался, — с этими словами компаньон Сейронга взял господина за шиворот и резко толкнул, одновременно подставив подножку.
Не ожидая подвоха, тот шумно грохнулся на землю и застонал. Не давая передышки, Реймос подошел, пинком перевернул лежащего на спину и поставил ногу тому на грудь.
— Лежи и слушай. Мне не нужны твои деньги. Меня не волнует, кто ты и откуда приехал, — холодно произнес он, глядя прямо в глаза повергнутого человека. — Гораздо важнее, зачем ты здесь. Ты и такие твари, как ты.
— Но... Вы меня с кем‑то путаете, — лицо толстяка выражало ужас, когда он увидел бутылочный осколок в руке неизвестного грабителя. — Что я сделал?!
Извозчик молча наблюдал за происходящим. Кто бы мог подумать, что тот пьяный и веселый человек, который еле залез в его кибитку, способен на такое? Да, он ненавидел людей, которых встречал на улице Нежных Лепестков, и находил омерзительным то, что творилось в этих домах. Но ему также было чуждо и любое проявления насилия. Поэтому наблюдать за тем, как вершил самосуд Реймос, было непросто.
Сейчас он размышлял над тем, должен ли, пока не стало слишком поздно, остановить своего нового знакомого или же превратиться в соучастника? Однако чем дольше Сейронг думал, тем чаще перед его глазами всплывали измученные лица тощих детей. И тем быстрее он склонялся к мысли, что гнев Реймоса совершенно оправдан.
— Что ты сделал? Не понимаешь, о чем я говорю? — вкрадчиво произнес Реймос и наклонился ближе к господину. — Хватит прикидываться.
«Он действительно не понимает, в чем его обвиняют», — ужаснулся Сейронг.
— Я могу заплатить! А‑а‑а! — хрипло прокричал толстяк, когда нога «грабителя» сильнее уперлась в его грудь.
— В провинции полно борделей на любой цвет и вкус. Уверен, здесь ты мог бы найти симпатичного паренька, готового уступить свой зад за невысокую цену, — Реймос повернулся к Сейронгу. — Верно говорю?
— Да, — откликнулся Сейронг.
— Вот видишь? Никаких проблем. Развлекайся, трахай кого хочешь. За этим сюда и приезжают. Но почему именно дети?! — Реймос неожиданно рявкнул, заставив Сейронга вздрогнуть, а лежащего мужчину прикрыть лицо рукой. — Объясни мне.
— Меня не может обрадовать ничто другое, — дрожащим голосом, надеясь на понимание, стал объяснять господин. — Я испробовал все способы.
— И это все? — с нарочитой ласковостью задал вопрос игрок.
— Да. Но я никого не принуждал, клянусь! Никогда! — его испуганные глаза говорили правду. — Разве здесь это не разрешено?
Вопрос повис в воздухе. Реймосу очень не хотелось признавать, что жирный господин под его ботинком попал в точку. Он был лишь одним из тысяч людей, которые просто пользовались возможностью, предоставленной им с молчаливого согласия кихэна Мейкаса, закрывавшего глаза на сломанные судьбы. Он был лишь одним из многих приносивших провинции доход. Как и казне Империи.
Впрочем, причина, которую озвучил пленник, по мнению Реймоса не могла служить оправданием.
— Знаешь, за что я люблю жизнь?
В глазах господина возник немой вопрос: он не знал.
— За свободу выбора. И ты выбрал не тот путь. Но не переживай, я помогу это исправить, — Реймос поднял ногу и с силой опустил ее на промежность мужчины.
Тот взвыл, из его глаз градом полились слезы. Он закричал и принялся кататься по земле, согнувшись от невыносимой боли.
— Надеюсь, теперь тебя никто не заинтересует, — сказал Реймос, выбросил бутылочный осколок и подошел к Сейронгу. — Его проблема решена. Мы можем двигаться дальше.
Извозчик хмуро кивнул, все еще наблюдая за мучениями господина и слыша его рыдания. Сейчас он был вовсе не уверен, что Реймос поступил правильно.
Вдруг Сейронг увидел огни. Два светлых пятна быстро приближались со стороны дороги, по которой и приехал экипаж. Извозчик пригляделся, и его сердце упало куда‑то в пятки, а по всему телу пробежала судорога: услышав истошные крики господина, с факелами в руках к ним бежали два стражника.
«Вот и все, — опечалился Сейронг. — Надо было внять голосу разума и высадить Реймоса до происшествия. А теперь... В лучшем случае я сгнию в тюрьме. Я еще многого не успел сделать. Я подвел жену и дочь. Я...»
— Сейронг!