«Как и я», — подумал извозчик.
— Ладно, не будем лить слез, а лучше давай‑ка рассчитаемся. Сейронг, у тебя есть с собой какой‑нибудь мешок?
— Мешок? Нет. Зачем? — опешил кучер.
Не теряя времени на объяснения, Реймос снял с себя испачканную рубашку, с треском порвал ее и на глазах у изумленного извозчика ловко смастерил грубое подобие тканевой сумки.
— Помоги‑ка мне, — мужчина взял свой мешок с деньгами и с помощью Сейронга начал пересыпать монеты в самодельную котомку.
Когда мешок наполовину опустел, Реймос дал команду остановиться и протянул рубашку с деньгами извозчику.
— Твоя доля. Бери, ты заслужил.
Удивлению Сейронга не было предела. Ему за просто так отдавали огромную сумму, о которой он даже не смел мечтать.
— Я не заслужил, — запинаясь, начал отказываться Сейронг,
— Не ломайся. Ты проявил себя честным малым и не повернулся ко мне спиной. Кроме того, из‑за меня ты чуть было не попал в передрягу. Так что бери. Пригодятся.
— Спасибо, спасибо господин, — только и смог выдавить счастливый извозчик, уже представляя, как возрадуется Милати. Он не стал отказываться от щедрого подарка.
Человек из Верховного Совета стал непривычно серьезен. Он положил руку на плечо собеседника и сжал его, пытаясь подчеркнуть важность того, о чем сейчас скажет.
— Сейронг, ты хороший человек. Но тебе лучше уехать отсюда. Бери свою семью и уезжай. Здесь трудно будет изменить жизнь к лучшему. Поверь мне. Но если останешься — распорядись деньгами грамотно. Выкупи свободу или землю, а потом прикупи вторую карету, лошадь и сдавай их кому‑нибудь. Путей много. Поверь, я знаю, что говорю.
— Я подумаю над вашими советами, — пообещал Сейронг.
— Ну, бывай, — махнув рукой, Реймос пошел к своему дому.
— Господин! — окликнул извозчик.
Мужчина обернулся и вопросительно посмотрел.
— Может быть, вы хотели бы прокатиться завтра вечером?
— Нет, — бывший купец покачал головой. — Завтра я покидаю Ларсию.
— Счастливого пути, — пожелал Сейронг.
Проводив взглядом своего самого необычного и щедрого клиента, еще раз вспомнив события уходящей ночи, Сейронг взял в руки привычные вожжи и поехал домой. Мешок, набитый монетами, лежал рядом и ласкал взгляд, а легкое позвякивание монет — слух.
Жилище Сейронга располагалось вдали от известных и шумных мест, куда почти каждый вечер отправлялся на подработку извозчик. Небольшой домик с соломенной крышей притаился в тени большой пальмы и стоял рядом с огромными рисовыми плантациями.
Войдя на цыпочках в дом, Сейронг хотел было немедленно разбудить Милати и поделиться счастьем, переполнявшим его. Но посмотрев, как сладко спят жена и дочь Таэри, кровать которой стояла в их единственной комнате, он решил не нарушать покоя домочадцев и подождать до утра. Измотанный, Сейронг лег рядом с женой мгновенно заснул.
Завтра он планировал начать новую жизнь.
Глава 3. Перемены к лучшему
Радостное пение птиц вечнозеленой Ларсии возвестило о начале нового дня. С первыми лучами солнца, не в силах противиться многолетней привычке, Сейронг и Милати открыли глаза. Несмотря на то что извозчик успел отдохнуть всего пару часов, заснуть заново у него не получалось. А роскоши покидать кровать в любое удобное время он никогда и не знал.
«Впрочем, все когда‑то меняется», — подумал мужчина, вспомнив о неожиданном подарке Реймоса и вновь прокрутив в голове события минувшей ночи.
— Доброе утро, — еще не совсем проснувшись, сказала Милати.
— Доброе утро, — вяло ответил Сейронг.
За более чем двадцать лет совместной жизни они успели хорошенько изучить друг друга и, как ни прискорбно, взаимно охладеть. Несмотря на попытки каждого разнообразить совместные будни, былая страсть медленно, но верно уступила место привязанности, разбавленной теплыми воспоминаниями о влюбленной молодости.
Сейронг уже вступил в тот возраст, когда мужчина все чаще и чаще с тревогой задумывается о том, чего же успел достичь за прожитые годы, и, потирая седеющие виски, с грустью размышляет об упущенных возможностях. Для Милати же настал тот момент, когда, однажды разглядывая свое отражение, женщина осознает, как сильно изменилось ее лицо, замечает в уголках глаз появившиеся ниоткуда ненужные линии. Уже давным‑давно потеряно божественное чувство желанности, и муж ласкает ее теперь крайне редко.
Неизвестно, как бы они справлялись со всеми своими проблемами, если бы не Таэри, их единственная и любимая дочь, ставшая живым воплощением некогда горячей любви и бурных чувств. Рядом с ней отец понимал, что все же прожил жизнь не зря, а мать чувствовала себя моложе. Это была юная девушка. Как и все женщины Ларсии, она имела смуглую, с оливковым оттенком кожу и тёмные волосы, которые любила заплетать в косички.