— Ох, не начинай, — отмахнулась жена. — Я так не думаю. Но ты же знаешь мое отношение к гемлинам[1].
— Не все же они такие плохие, — возмутился муж.
— Правда? И с чего же ты поменял свое мнение? — не унималась Милати. — Только потому, что кто‑то оставил тебе побольше монет? — в ее голосе послышалась усмешка.
— Нет, — обозлился Сейронг. Диалога вновь не получалось. — Гемлин оставил мне мешок с половиной своего выигрыша.
— И много там было серебра? — встрепенулась Милати.
— Много. Мы с тобой не знаем таких чисел, чтобы сосчитать все монеты, которые лежат в нем. Но скажу тебе одно, — Сейронг повернулся к жене и сделал то, чего не было уже давно: посмотрел в ее глаза, — их достаточно для того, чтобы мы могли изменить нашу жизнь.
Волны разбивались о берег. Низко пролетая над водой, кричали птицы. Милати и Сейронг, не отрывая друг от друга взглядов, лихорадочно думали, что теперь станут делать с серебром. За трудную жизнь у них так и не скопилось каких‑либо сбережений, поэтому и целей никаких не было.
— Милати, а что если нам уехать? — Сейронг вспомнил напутственные слова Реймоса. Сам мужчина еще не решил, хочет он этого или нет.
— Уехать? И куда ты предлагаешь? — заинтересовалась жена.
— Да хотя бы южнее. А может, и в саму Империю.
— В Империю? Ты в своём уме? В земли тех, кто нас покорил? Да и кому мы там нужны? — скривилась Милати. — Ну уж нет. Лучше переехать поближе к Долине храмов. Там спокойнее и нет надоедливых чужаков. Таэри к тому же могла бы найти себе достойную пару.
— Спокойнее, да. Но в Долине храмов я не смогу так же зарабатывать.
— Зачем же ты тогда предлагал покинуть дом? — удивилась Милати.
Сейронг прикусил язык. На миг мужчина представил себя на месте Реймоса. И ему вдруг стало совершенно очевидно, что он никуда не хочет уезжать.
— Милати, я просто предложил. Но знаешь, я все‑таки думаю, мы вполне могли бы наладить нашу жизнь и здесь. Выкупим землю, возьмем скот, переделаем наш дом. Только представь, у Таэри наконец появится отдельная комната, — быстро добавил он. — Мы сможем приобрести настоящую карету и еще пару лошадей. А за нашу дочь не переживай, она найдет себе хорошего жениха. Ты ведь ее знаешь, она умная девочка и в обиду себя не даст.
В глазах жены промелькнула искра. И Сейронг вспомнил: точно так же Милати смотрела на него в день свадьбы и в день рождения Таэри. Вера и надежда на перемены — вот что прочел муж в ее взгляде.
Когда полуденная жара спала, Сейронг и Милати отправились на местный рынок. Под удивленные взгляды знакомых они опустошили небольшой прилавок свежих морских деликатесов, чьим вкусом семья хотела насладиться уже давно. Для Таэри было куплено красивое платье, на которое еще вчера с завистью смотрела девушка. Ее родители также не смогли отказать себе в новых приобретениях. На руках жены извозчика появились браслеты, а сам глава семейства наконец сменил изношенную обувь. Он не успел заметить, как серебро перестало тяготить карманы — все запасы, взятые с собой, быстро исчезли. Впрочем, это его нисколько не огорчило. Ведь они потратили лишь крохотную часть от щедрого подарка Реймоса. Да и в конце концов, могут они хоть раз в жизни позволить себе сходить за покупками и не считать денег? Ну конечно могут! Так думали Сейронг и Милати, с улыбкой укладывая вещи и еду в кибитку.
Этим вечером в небольшом доме у рисовых полей воцарилась небывалая атмосфера семейного уюта и позабытой, но оттого не менее теплой радости. Держа в зубах и покусывая длинный стебелек, Сейронг с хозяйским видом делал замеры будущей пристройки к жилищу, где планировалась отдельная комната для дочери. Закончив это занятие, он с доселе невиданным рвением принялся колотить загон для скота, который в ближайшие дни должен был пополнить их небольшое хозяйство.
Милати и Таэри занимались приготовлением пищи и накрывали на стол. Они смеялись и весело спорили. Запах правильно обжаренного тунца подсказал им, что главное блюдо удалось на славу. Настала пора пригласить на праздничный ужин и главу семейства.
— Расскажите мне, наконец, в чем дело? Откуда у нас вдруг взялось все это? — Таэри обвела глазами стол и потянулась за аппетитными креветками. Ей до сих пор ничего не объяснили, и ни на один вопрос она так и не получила внятного ответа.
— Нашему отцу очень повезло, — сказала Милати.
— Папа, ты снова играл? — в голосе дочери послышалась нескрываемая тревога.
— Таэри, не перебивай мать, — ушел от прямого ответа Сейронг. Всякое напоминание о его постыдном прошлом отдавалось болью в сердце и возрождало в душе тяжкое чувство стыда.