— «Для нас»? Для вас! Я не хочу быть как вы! Нет ничего нормального в том, чтобы быть невыдержанным!.. А… Но… ты говоришь, как будто сам…
— Как будто сам терял в юности мать и отца, — кивнул Мидир. — И обоих братьев. По счастью, братья просто ушли погулять в Верхний мир. Мэллин, младший, пропадает здесь постоянно, а старший, Мэрвин, твой отец, ушел… на время, а вышло, что навсегда. Тогда на двадцать лет я остался один, без поддержки семьи, зато со сверкающей черными бриллиантами короной на голове и бушующим Благим Двором, где каждый Дом словно задался целью показать себя не с самой лучшей стороны. Я расскажу тебе, если захочешь.
Джаред дернулся, но смолчал и уже сам крепко пожал руку Мидира.
— Я сочувствую твоим потерям, — тихо произнес мальчишка, а потом вновь заозирался.
Манчинг был зеленым городом, что делало его особенно красивым на исходе лета. Заходящие лучи солнца скользили по красным стенам из песчаника, обвитым плющом и колючими розами в поздних ароматных цветах, путались в искрящихся разноцветьем кленовых кронах.
— Купите девочке петушка! — выскочил бойкий поздний торговец.
Джаред, отвлекшись от созерцания прекрасного, столь свойственного ши в любое время, покраснел.
— Девочка не хочет, — разъяснил назойливому человеку Мидир, но торговец не унимался:
— Есть вяленая рыба, сушеное мясо. Может, господин желает воды или эля? А может, еще чего интересного? — он внимательно оглядел Джареда. — Девочек, мальчиков?
— Дай ему что-нибудь, ведь не отстанет, — прошептал Джаред.
— Если я ему что-нибудь дам, он не отстанет тем более, — тихо ответил Мидир и обратился к торговцу: — Шли бы вы своей дорогой, почтенный, и как можно быстрее.
Тот дернулся, словно паяц на ярмарке, развернулся и широкими шагами ушел в глубь проулка.
— И куда приведет его эта «своя дорога»? — тихо спросил Джаред.
— Куда приводит всех людей и ши.
— Как это?
Мидир вздохнул: любопытство мальчишки завязывало разговор, но и усложняло его.
— Куда зовет сердце, ведет разум или идут ноги.
Джаред примолк наконец, словно прокручивая в голове сказанное и, похоже, запоминая его.
— О, я так мечтал здесь побывать! — явно обученный чтению, он рассматривал очередное здание с надписью «Хранилище». — Только… Нас же не пустят так поздно?
— Идти по ветвям знаний мы будем чуть позже, — Мидир еле сдержал улыбку. Взяв племянника за руку, он повел его дальше, в западную часть города, через несколько кварталов оказавшись у знакомого дома, украшенного алым фонарем.
— О нет! — воскликнул Джаред.
— О да!
— Я… Да я никогда!.. Я не пойду сюда!
Мидир слишком устал, чтобы спорить или убеждать. Это вам не Нижний мир, куда без разрешения не пройти, поэтому он подхватил Джареда на руки.
— Надеюсь, ты только выглядишь как девчонка, но не будешь так же визжать.
Джаред молча, отчаянно вырывался. Чтобы знать его мысли, не требовалось прибегать к мыслеслову. Вот же! «Свобода воли», «свобода воли»! Коварный волк! А если в Нижний так же утащит?!
— Эй, как вас там, — обратился к Мидиру очередной неуемный прохожий. — Не рано ли девочке?
Волчий король не привык отзываться на сомнительные слова от сомнительных людей, пусть повод говорить подобное у человека и был: перед дверьми дома определенной репутации, с брыкающейся девочкой на руках, скрытый сумеречными тенями, Мидир смотрелся весьма живописно.
— А ну оставь ее в покое! — не унимался прохожий. — Ежели не терпится тебе пару монет заработать, так я могу заплатить. Отдай ее мне, пристрою к дочери в служки. У нас и семья хорошая, мы слуг только про праздникам бьём.
— Слуг вообще нехорошо бить, ни по праздникам, ни в будни! — рассердился Джаред. — И я к вам в служанки не нанимал… лась!
— Какая очаровательная строптивица, — повнимательнее присмотрелся пожилой горожанин. — А знаете, я уплачу три монеты! Чисто для себя!
— Это моя кр-р-ровиночка! — взрыкнул волчий король.
Кровиночка вновь отчаянно дернулась, а галата как ветром сдуло.
— Прекрати брыкаться, — Мидир опустил Джареда на мостовую, продолжая держать одно рукой, а другой — постучал постучал в дверь. — Не то отдам добрым горожанам, что так и жаждут приобрести тебя в личное пользование.
— Не делай так больше! — одернул платье Джаред.
— А ты не вредничай и не задирай нос, — Мидир с трудом преодолел тягу щелкнуть мальчика по этому самому носу. — Разве отец не говорил тебе, что каждый труд почетен?