Говорил призрак тихо, монотонно, но очень четко.
— У меня есть деньги, — заторопился хозяин. — Есть деньги. Много, много денег! Прямо здесь! И еще в тайнике закопаны, в лесу, подле камней приметных…
Сотник прислушался и аж пожалел, что призрак договорить не дал.
— Я. Просил. Имена.
И хозяин заговорил. Быстро, торопливо. Сотник прислушался — своего не услышал.
— Кто? Приказал?
Вот тут хозяин заткнулся. Понятное дело, кто же про них скажет? Захрипел так, что понятно стало — локтем на горло нажали. А потом отпустили, раз хозяин зачастил снова:
— Я не могу, не могу! Меня же убьют! Ты знаешь, ты хоть понимаешь, кому я служу?
— И кому же ты служишь?
— Тебя размажут по твоему Нижнему!
Голова призрака склонилась к левому плечу, четкая бровь поднялась в удивлении.
— Ты думаешь, я шучу с тобой?
Призрак поднес руку хозяина ко рту и откусил большой палец, словно кусок хлеба или морковку. От дикого крика в ушах зазвенело, и сотник обмер, тупо смотря на хлеставшую из обрубка кровь. Едва не сблевал, но сдержался, и с места было не сдвинуться.
— Говори, — продолжил все тот же ледяной голос.
Вопли хозяина перешли в стоны вперемешку с руганью.
В дверь застучали, по дому забегали, сотник обернулся на миг, а потом плюнул — разберутся без него. Его дело — девку привести, дом найти, за порядком следить. А класть свою жизнь за жизнь хозяина — для того и существует стража. Тем более стены и двери своих покоев хозяин, словно боясь чего-то, усилил. А теперь сам попал в свою же ловушку.
— …и Рагнару! — плача, договорил хозяин.
— Будущему королю? — удивился призрак.
— К нему не подобраться! У него знаешь, сколько охраны?
— Она ему понадобится, — все также монотонно ответил призрак. — Кто еще замешан?
— Я не знаю, не знаю!
— А ты подумай.
— Не-е-ет!
Призрак опять поднес четырехпалую кисть ко рту, откусил указательный палец и выплюнул брезгливо. Снова хлестнуло кровью и снова полоснуло по ушам смертной мукой. Призрак сверкнул желтыми очами на покрытом кровью лице. Сотника передернуло, но и оторваться он не мог. Не мог и позвать на помощь.
— У тебя осталось еще восемь пальцев, и мы можем делать это долго. Говори, пока не истек кровью. И я обещаю тебе милость.
Хозяин, перестав кричать, лишь всхлипывал жалобно.
— У него нет имени. Не-е-ет!
— Тогда подумай о нем. Вспомни, где видел его в последний раз.
Призрак прикоснулся длинными белыми пальцами к виску и тут же отшатнулся, вновь бешено сияя глазами:
— Ах ты ж тварь! Ее-то за что?
Хозяин заверещал, словно резали:
— Я не трогал ее! Не трогал! Я только держал!.. А ты… Милость! Ты обещал мне милость!
Сдавленный хрип, точно горло оборвали. И монотонный голос, отвечающий уже покойнику и переходящий в рык:
— И я даровал тебе легкую смер-р-рть!
Тут дверь наконец выбили, и в комнату заскочили сразу четверо с клинками наголо. Остолбенели на миг — над телом хозяина с разорванным горлом черный зверь, похожий на волка, но крупнее и мощнее — и ринулись вперед. Глаза чудовища плеснули янтарем на вошедших, окровавленная пасть ощерилась, зверь прыгнул сам на обнаженные мечи. Ударил лапами, дернул зубами, ломая клинки и кости… Первые двое разлетелись в стороны, когда сотник зажмурился и сполз по стене, прислушиваясь к рычанию, глухим ударам, крикам и стонам. Наемников, ветеранов не одной войны, в доме было не менее десятка, но стихло все быстро. Ужасающе быстро.
Сотник поднял голову на тихий шорох и обмер на месте, не в силах даже снова закрыть глаза, а волк прошел мимо него, шагая мягко и неслышно такими нестрашными лапами. Лишь шумно втянул воздух, свернул лунной желтизной глаз нездешнего мира — и словно его и не было.
По двору снова затопали, заторопились другие. Светало. Ну хоть вспомнили про луки! Стрелы прошили воздух…
— То есть, в него попали? — уточнил Руфус.
— Да-да, мне кажется, да, — закивал сотник. — Он не скрывался. А потом он…
— Хватит! На залитый кровью двор и разорванные трупы мы уже насмотрелись.
— Он не прятался, не прятался! А мог бы уйти дворами! — опять сорвался на крик сотник.
— Раз его можно ранить, значит, можно и убить, — пожал плечами Патрик.
— Один зверь уничтожил пятьдесят воинов! Вот кого надо принимать в охрану, Патрик.
— Нашел бы ублюдка — мог бы и принять. Так тебе ж ничего не доверить. Все приходится делать самому! И ты, это… Ты поосторожнее с именами. Хотя… Твое имя он тоже назвал. Так что будем бояться оба.