Волчий король пожалел, что не увидел непонятное существо магическим зрением, зато порадовался, что успел запомнить его ауру.
Небо светлело, а его ждала пара часов заслуженного отдыха…
А еще сильнее, чем страдания, магию давала добровольная жертва — пришло в голову Мидиру при пробуждении. Именно то, что сделал Мэрвин. Он знал, что шел на смерть, знал! Так почему? Зачем было позволять убить себя, когда одно движение руки, одно обращение, даже одно только пожелание — и убийцы лежали бездыханными. И жизнь Джареда была бы вне опасности.
Причем силу Мэрвина не получил никто, значит, она… она могла…
Мидиру показалось, он почти уловил суть, но тут раздался стук в дверь и дрогнувший голос племянника:
— Можно?
— Тебе, родич, я разрешаю проникать в любой мой дом, где бы он ни находился, — ответил Мидир. — Отныне и навсегда.
Такое он разрешал только брату.
Дрогнула земля, качнулись травы, зашевелился сам воздух двух миров. Ощутимо возмутился племянник.
— Я хотел лишь справиться о здоровье. А не получить пропуск куда я еще не уверен, что хочу попасть, — спокойно произнес Джаред, пропустив мимо острых ушек слово «родич».
Волчий король понял, что на дворе уже день, а племянник покрыт иголками не хуже ежика. Мидир оглядел себя, понял, что он в одной рубашке, нащупал валявшиеся рядом штаны и с трудом натянул их.
Племянник протянул лежащее на сундуке сюрко и повернул голову вбок и вверх — явно чтобы не стеснять его — забавно втянул воздух и сморщил нос. Мидир ухмыльнулся: запахи волчонок чуял хорошо, ночное присутствие Лейлы уловил без труда.
— Стараниями Лейлы мое здоровье все лучше, — хмыкнул Мидир.
— Лейла замужем, — сурово выговорил Джаред сундуку и поджал узкие губы. Сундук, обладай он разумом, сгорел бы со стыда.
— И я не собираюсь претендовать на место ее супруга!
— Ты ни одной красивой женщины не пропускаешь? — племянник продолжал сердиться на сундук.
Волчий король вздохнул, поняв, что объяснений не избежать.
— Добро, Джаред. Тебе кажется, что уже большой и знаешь все на свете. До тех пор, пока любовь небесная не упала… хм, не осенила ши, он волен познавать любовь телесную. Впрочем, как и галаты. Воздавать ей хвалу, особенно во время Лугнасада, осеннего праздника бога света и любви.
— Нельзя же, э-э-э… — Джаред старательно подыскивал слова, и Мидир насторожился, — так безответственно подходить к продолжению рода!
— Ах вот ты о чем тревожишься! — рассмеялся Мидир. — Лейле ничего не грозит со мной. Дети у ши не появляются лишь от близости телесной. Они рождаются только по любви. По большой любви!
— А как же я? — отвлекся от лицезрения сундука Джаред.
— Видимо, твой отец очень любил твою мать. Хочешь еще о чем-нибудь поговорить?
Продолжать делать замечания по поводу общения с женщиной Джаред не стал — или, что более вероятно, отложил на потом — и лишь сказал со всей возможной укоризной и осознанием несовершенства окружающего мира, заложив руки за спину и выпрямив её так, будто требовал ответа на незаданный вопрос:
— А еще ты выходил!
Мидир отогнал видение Мэрвина в подобной позе: старший брат тоже любил давить на собеседника, но у племянника получалось почти ненавязчиво.
— Навещал Алистера. Главный судья Манчинга принял приговор Главного Судьи ночи.
Интересно, укорит Джаред его методы, заподозрит в кровавой резне или промолчит?
— А я думал, ши не могут зайти без спроса, — племянник удивился сам и нашел, чем удивить волчьего короля.
Мидир этой непредсказуемости обрадовался.
— Иногда верхние дают разрешение, сами того не замечая. Иногда даже помереть могут незаметно, — заметил он, и больше почувствовав, чем увидев укоряющий взгляд Джареда, пояснил: — Жив он. Отныне ему будет о чем вспоминать вечерами! Или о ком! — пояснил он специально приподнявшимся светлым бровкам волчонка. — Оказывается, судья знал Мэрвина. Ещё один друг, — выдохнул Мидир, расправляя сжатый мех, торопясь перевести разговор в другое русло. — Не только мне брат вещал о любви, справедливости и свободе. Только в мире людей это ничем хорошим не аукается.
— Ты сказал, что вы долго не общались… — в тоне мальчишки звучало неявное сомнение. Он словно понимал, что подлавливает собеседника, но не стремился это сделать, давая шанс объясниться.
— Мэрвин редко извещал о себе…
Волчий король задумался, и тяжкий вздох вырвался против воли. Он скучал по старшему брату, не предполагая, но опасаясь, что их долгая разлука станет вечной. Как, собственно, и вышло.