По обоюдному молчаливому согласию тему больше не поднимали, объявив перемирие. Джаред и без того говорил с Мидиром мало, а фидхелл способствовал их знакомству исключительно неторопливо. В том числе и поэтому игры не прекращались, оставаясь островком обыденности и уюта посреди бушующего моря легкого безумия, в котором Мидир и Джаред оказались оба не по своей воле. Если бы у Мидира не умер брат, если бы Мэрвина не убили, он бы спокойно продолжал властвовать в Нижнем мире, не вникая в треволнения и проступки людей. Если бы у Джареда была жива семья, он был бы счастлив и дальше спать на полу, учить языки и обходить женщин, девушек и девочек по крутой дуге, просто потому, что нельзя и не положено!
Каждый вечер Мидир вздыхал на тему того, что звание старого бога, хотя бы и бога времени, не способствует счастью ни в коей мере: изменить сложившийся порядок он бы не смог и со всей магией мира. Правда, измененный порядок тоже не сделал бы его счастливым — тогда он не имел бы шансов встретиться с напыщенным и высокомерным, но милейшим и проницательным племянником! Если задуматься, Джаред мог бы состариться и умереть на земле Верхнего, а Мидир бы и совсем не узнал о нем.
Мэрвин все-таки был ши. То есть достаточно жадным и крайне скрытным.
Настал час, привычный для игры в фидхелл, и волчий король отправился в гости к племяннику. В этот раз мальчишка явно не ожидал появления Мидира. Или он пришел чуть раньше привычного времени?
Мидир с интересом пригляделся: племянник уминал что-то, явно вызывавшее в нем радость, несмотря ни на что. Голова с аккуратной шапочкой волос покачалась в стороны, и Мидир заглянул волчонку в лицо, чтобы убедиться — да, он зажмурился и наслаждается весь, от кончиков самодовольных ушек до не менее самодовольных пяток!
Волчий король снова перетек за спину Джареду и зашел так, как полагается, чтобы не напугать мальчишку. Погремел сапогами, покряхтел даже как человек: племянник закостенел спиной, притягивая к себе плошку, наполненную чем-то маленьким и красным.
— Здравствуй, Джаред, — Мидир дружелюбно склонил голову, — да будет благословенна эта пища и славен твой день.
— Благодарю тебя, — этикет мальчишка соблюдал неукоснительно.
— Правда, похоже, на аппетит ты и так не жалуешься, — Мидир изо всех сил старался не заглядывать в тарелку, но его разбирало любопытство.
— Никогда не жаловался! — носик высокомерно задрался вверх. — И это… — зыркнул исподлобья, подозрительно, ожидая, что Мидир будет смеяться. — Это же клубника…
— Мм?
Мидир редко давал себе труд разобраться в той траве, которой считал своим долгом пичкать его Воган, а мясом из тарелки не пахло. Пахло какими-то сладкими цветами. Травой? Определению не поддавалось.
— Клубника! — произнес юный волк наставительно и хладнокровно, затем вытащил маленькую красную штуку из своей тарелки и бесстрашно протянул под нос любопытствующему Мидиру. — Вот! Это такая ягода, очень вкусная. И сладкая.
Волчий король с подозрением принюхался, оглядел Джаредовы пальцы с бережно удерживаемым лакомством, стараясь не лизнуть и не смотреть излишне пристально: мальчику непросто давалось его спокойствие.
— Клуб-ника? Какое странное название. И правда, похожа на клубень, — вспомнились овощи, перечищенные в детстве ведрами. — Это овощ? Тогда почему сладкий?
— Это не овощ, — Джаред поглядел так, что Мидир почувствовал себя тут младшим и оторопел от новизны ощущений. — Это же ягода!
Мидир обнюхал ягоду еще раз, а потом осторожно прихватил пальцами, стараясь не коснуться вздрогнувшего Джареда, покрутил и осторожно откусил.
Насколько он помнил, ягоды так и ели, не счищая кожуры, у этой больше похожей на кожицу. Джаред с любопытством наблюдал за сменой выражений лица, ожидая непонятно чего. Бегая по лесам в облике волка, Мидир сталкивался с ней, но клубника ему ничем особым не приглянулась и не запомнилась. Все равно что есть траву. Отравы в ягоде не было, особенного вкуса — тоже. О чем Мидир сразу мальчику и сказал:
— Жаль, Джаред, но мне в этой ягоде понравился только цвет. Как сырое мясо!
На что малец удивил волчьего короля, заявив:
— Да, папа тоже не любит… любил ягоды. Хотя не ел ни рыбы, ни мяса, только угощал гостей. А мне нравится. Бабушка всегда меня угощала.
И опустил нос в тарелку с самым независимым видом. Очень грустным и очень независимым. Бабушка, как помнил волчий король по рассказам Джареда, умерла несколько лет назад и оставалась одним из самых светлых его воспоминаний.