— Вы бы лучше не высовывались, госпожа, чего как маленькая-то? Столько языков знаете, а умишко еще детский совсем, давайте-давайте, ножками-ножками, — ей было все равно, что он говорит, главное, руки у Седрика были теплыми, а голос, несмотря ни на что, не дрожал.
По замку разнесся новый оглушительный грохот. Видимо, летучие мыши нашли новую цель. Унна надеялась только, что это не обвал стены замка.
— Кажется, стучится кто, госпожа Унна, это не очень вежливо, конечно, на стук не открывать, ну так мы тут и не хозяева, поэтому посидим тихонько, переждем, вдруг и минует бедствие, мы и заперты, та бабка ух и вредная! — Седрик по голове гладил, не давал снова к окнам подойти, но она увидела, что там происходит, поняла по направлению криков и мельтешению черных крылышек.
Кулак из летучих мышей с новой силой ударил в каменные ворота замка.
— Он через ворота войдет, Седрик, кто бы ни вошел, он пойдет там, Седрик, — голос срывался, но шептала Унна пока разборчиво.
Эхом удара в ворота стукнула распахнувшаяся дверь в покои.
— Уводите! Уводите ее к Рагнару! — закричал вбежавший стражник, вытирая исцарапанное лицо от крови.
Не успела Унна понять, что происходит и зачем сейчас хоть кому-нибудь к Рагнару, как ее закрыл Седрик.
— Нет! Там опаснее всего!
— Забирай и дворнягу тоже, может, пришлый порвет и от крови успокоится, — произнес Руфус, один из советников Рагнара, самый богатый, и осматривал Унну так, будто решил продать на ближайшем рынке по выгодной цене.
Подоспевшая стража скрутила Седрика быстрее, чем Унна успела возмутиться, ее саму тоже крепко взяли под руки.
— Он успокоится, когда всех нас порвет! — ответил влетевший следом Патрик, второй советник Рагнара, из знатных, он запыхался и постоянно утирал кровь под глазом. — Тащите обоих к лорду…
В коридорах оказалось еще страшнее, чем в запертой комнате, хотя стражников вокруг было много, Унна была уверена — защищать их с Седриком никто не станет. Бросят, едва возникнут сложности, оставят на растерзание.
Из-за каждого угла доносились подозрительные шорохи и звуки. Испуганной девушке казалось, будто по камням пола клацают когти или шуршат крылья взбесившихся животных. Перед поворотами все замирали, сначала выглядывали, проверяли путь, лишь потом поспешая дальше. Седрика не только скрутили, ему заткнули рот, Унне кляпа не досталось, да и тащили почти бережно, но никаких лишних движений делать было нельзя.
Перед покоями жениха оказалась большая часть стражи и наспех сделанные завалы, через которые пробираться было неудобно, вдобавок, из-за ощущения недоброго взгляда в спину. Унна дважды обернулась, но никого заметить в просторных, широких, затененных сейчас коридорах не смогла.
Внутри было ничуть не спокойнее, чем снаружи, наоборот, сейчас Унна почувствовала, где было сердце постоянной тревоги: взъерошенный Рагнар не мог сейчас называться лордом, просто потому, что ничего не контролировал и очень боялся. Если для Унны это было объяснимо, то для властного, влиятельного и опасного господина, примеривающегося быть королем, выглядело странно.
— Рагнар! — она кинулась к жениху, воспользовавшись тем, что хватка на локтях ослабла. — Прикажи отпустить!..
— Тихо! — крикнул на нее и сбросил с рукава, как прицепившегося кота. — Не до тебя сейчас. Ну что там? — обратился он к вошедшим.
— Как и ожидалось, гости с того света! — неуместно и нервно хихикнул Патрик, снова стирая кровь. — Ты не мог добром уговорить его не лезть на рожон? Всего-то и надо было, что повременить. А вот тебе и конец света!
Все затихли, будто Патрик произнес наконец вслух что-то, давно тревожившее каждого из собеседников. Унна шевельнулась, платье зашуршало, все отмерли, за окном сухо громыхнуло.
— Он собирался выступить, — досадливо ответил Рагнар. — А ты знаешь его слово — все слушались беспрекословно.
— Кого «его»? — произнесла Унна, и все повернулись, скрестив на ней взгляды, словно клинки.
— Госпожа Унна, успокойтесь, успокойтесь, не бойтесь! Всего-то и надо, что не бояться, — услышала Унна голос Седрика. — Воды ей дайте, она же сейчас чувств лишится!
Виенна, оказавшаяся рядом, протянула фляжку, и Унна отпила судорожно, от души желая, чтобы все оказалось только сном. Слабая надежда померкла: они все были в замке, где бесновались звери и умирали люди. С другой стороны, Виенна, желавшая жить, тоже была здесь, возможно, тут существовал шанс не сгинуть.