— Это успеется, — Мидир присел на корточки. — Посмотри на меня внимательно, человече.
Хендрик кинулся вперед, присматриваясь изо всех сил. Мидир выпустил когти, придерживая его рвение. Черные, дюймовые — они уперлись в худую, грязную человеческую грудь.
— Не подходи ко мне, Хендрик. Слушай меня внимательно. Я. Не. Мервин. Он не вернется из-за Грани. Ты убил своего друга и его жену.
Очень хотелось полоснуть по худому горлу, по которому туда-сюда ходил кадык. Но Хендрик, кажется, не понимал, что натворил.
— Из-за тебя убили Мэрвина. Из-за тебя убили его жену. Ты не спас его — ты убил того, кто мог стать вашим спасением. Ты убил того единственного, кого я любил.
Хендрик, жадно вглядывающийся в волчьего короля, словно что-то прочитал в его дрогнувшем лице. Человек закричал тоненько и рванулся вперед, напарываясь на когти. Но не умирал. Валялся в ногах, хрипел, булькал кровью, но не умирал.
Мидир полоснул по тощей желтой шее и отбросил труп подальше ручья. Щёлкнул пальцами — и ближайшая ель понятливо шевельнулась в ответ, поднялась из земли, отряхивая корни, прошлась по поляне — и опустилась на тело, скрывая его в мягкой влажной земле.
Жаль было поляну в добром лесу, испоганенную присутствием этого человека, да времени, потерянного впустую.
Что-то творилось в землях людей, что-то, толкающее их на необдуманные и безумные поступки. И он выяснит, что именно.
Насколько бы ни был Хендрик виновен в гибели Мэрвина, охотников за Джаредом послал не он. Только кто-то очень богатый и властный мог организовать большую охоту на одного маленького мальчика. Мидир давно не играл в кости и не верил в совпадения: загонщик должен был представлять, кого он хочет получить. На ум приходил единственный довод, почему живой Джаред так высоко оценивался: за него обещал награду кто-то, кто знает силу полукровки, которая пока тихо спит. Разбудить ее можно легко, особенно если знать как, затем набросить поводок, и тогда Джаред и правда станет орудием в чужих руках. Не только Мидир мог подтолкнуть Джареда к обращению. Это мог сделать даже сам Джаред. Конечно же, Мэрвин. Странно, что этого не произошло до сих пор. Похоже, мальчик не одну неделю провел в лесу, питаясь чем придется. Конечно, ягод и грибов в конце лета достаточно, но все же на них не пожируешь.
Видимо, подросток держал себя в такой строгости, что просто не мог позволить себе ничего из того, что толкнуло бы его в иной образ, в ипостась зверя. А ведь один заяц — и все могло сложиться иначе, сделай он это в порыве ярости и боли.
Случаи приручения полукровок людьми, конечно же, были редки. В Верхнем мире они старились и умирали как люди, пусть более одаренные, красивые и сильные, но — люди. По большей части Нижний мир не знал о своих потерянных детях, но если связь с Домом у них оставалась, их спасали, если еще можно было спасти. И уж тем более Мидир не мог допустить потери единственного родного племянника, того, кто мог бы занять место Мэрвина в опустевшей душе и пополнить их королевскую семью в Нижнем мире. Уговорить бы уйти!
Мидир мягким размашистым шагом летел обратно по собственному следу, думая уже о том, не совершил ли ошибку. Можно было успеть либо расправиться с тремя охотниками, либо проследить, куда они, не найдя мальчишку, направятся. Но бродить по земле Верхнего в поисках вознаграждения они могли еще долго, место встречи ему известно, а оставлять Джареда без охраны Мидир не желал. Дождей в ближайшее время не собирается, след свежий и чистый — никуда не денутся. Вот отведет он Джареда в укромное местечко и вернется по черные души. А что они черные, Мидир видел взглядом ши. Эти охотники брались за любую работу, самую грязную — потому что за нее платили больше всего, и давно перестали исполнять закон в его самом главном значении…
Потом поразмыслил, насколько пагубно его длительное отсутствие скажется на всем Благом Дворе. Дома опять передерутся, праздник вокруг или не праздник, а младший брат снова учудит такое, что извиняться потом владыке Светлых земель не одно столетие. Две пары, жаждущие получить благословение именно от него, могут передумать и разойтись на время Лугнасада, а тут не избежать осложнений и последствий. К тому же глупые стычки с фоморами способны поставить благих на грань войны с рогатыми жителями моря: подданные Айджиана никогда не отличались долготерпением или снисходительностью к чужим ошибкам. Лучше прочего это показывала последняя масштабная вылазка, которой тоже совсем немного оставалось до звания войны. Дело раздули из-за украденной диадемы, потом выяснилось, что диадема в этот момент была на прелестной головке волчицы из западных, что странным образом разочаровалась в муже и ушла с малознакомым фомором. Мидир, внемля стонам родни, потребовал разбирательства, которое плавно переросло в осаду одного из подводных городов. Стояли недолго, лет десять, пока этим случаем на границе не заинтересовался царь Океании и ее же старый бог. Айджиан не обрадовался происходящему, но и разбираться стал по справедливости. Очарованную приворотом волчицу вернули законному мужу, город в назидание слегка порушили, и все вернулись по домам. Одним словом, ничего нового, скучно, но повторения истории Мидир не хотел.