Разговоры о поэзии, музыки, изобразительном искусстве, архитектуре и конечно же истории могли длиться бесконечно, но при том нигде Ноэль не повторился дважды, вещая только новые и всё более поражающие факты, на изучение которых он потратил не мало лет. Даже Анна, посвящавшая всё своё время углублённому изучению природы гуманитарных наук, казалась юным дилетантом, едва пригубившим чащу, зачерпнутую из бушующей пучины познаний.
Молодые люди встречались ещё не раз и не два. Порой эти встречи списывались на крошечность города, порой на нелепую случайность или самоотверженно приписывались на совесть мистической судьбы, но никак не признавались усердием любознательной Алисы.
Но всё же девушка старательно сторонилась сладостных грёз, объясняя неизменную обходительность Ноэля – простым и вполне приемлемым стремлением молодого человека обзавестись другом в чужом краю.
Однако всё несколько изменилось, приобретя более внушительную значимость, когда он пригласил девушку в кино.
И тот вечер, невзирая на скверность погоды и нескончаемые трагические завывания ветров, почудился Алисе самым зачарованным, самым неземным в её скромной на события биографии. Позже она так и не вспомнила сюжет фильма: ведь за весь сеанс девушка так и не смогла отстранить вкрадчивого взгляда от завораживающих черт лица Ноэля, что во тьме казались куда ярче и отчетливее чем при сером свете дня.
Теперь четные попытки Анны посеять ложные предубеждения казалась ей чудовищно неразумными. Мужчина всем своим видом вселял умиротворение, необъяснимое чувство безопасности, заочную уверенность в том, что рядом с ним, когда он держит за руку или аккуратно приобнимает за плечи, ничего не угрожает. Его безграничная учтивость заставляла почувствовать свою незыблемую важность, его привычка спрашивать позволения, прежде чем совершить очередной жест симпатии несколько смущала, но ещё больше очаровывала мечтательную Алису, воспламеняя чувства с новой силой, в чем она и призналась Анне.
Уверенность в том, что подруга смягчится, обуздает свой цинизм, увидев её объятую счастьем, туманила рассудок, толкая на необдуманные слова и поступки. Однако Анна, хоть и с беспрекословной серьёзностью, выслушала все доводы, напротив ожесточилась с ещё большей ретивостью. Она не сразу завела беседу, не сразу на помощь острому уму пришли нужные слова.
Её глухая квартира, чьи высокие окна увивали плющи одичалого винограда, погрузилась в тягостное безмолвие. Чудилось будто помимо тиканья старинных часов можно различить приглушенные вздохи гениев, чьи портреты надёжно заперты в древесных рамах. Хозяйка отвернулась к припыленному стеклу, под укоризненными взглядами Достоевского, Гюго и По, вырисовывала метаморфозных призраков.
Всякий раз, находясь в гостях, Алиса чувствовала себя странно, необъяснимо нелепо в окружении гипсовых бюстов Платона и Ломоносова. С Анной было интересно, она дорожила ей, как дорожат другом детских лет, но принять её мрачный образ мыслей, понять её таинственную горесть и параноидальную осторожность она не могла, как бы не старалась. Жизнелюбие, весёлый нрав Ноэля наделял куда большим вдохновением, предоставлял в разы больше пищи для долгих размышлений.
– Не верь ему. – Голос Анны сливался с голосами сотни ломящихся в окно ветров. – Не стоит ему верить.
И вновь она умолкла, вновь принялась взвешивать каждое слово, оставляя Алису изнемогать под неистовым напором догадок.
– Помнишь Карину? Мою коллегу.
Алиса чудно знала историю, наделавшую достаточно шума несколькими годами ранее. Историю о невесте, сбежавшей перед свадьбой, бросившей жениха ради сомнительного друга детства. Однако к чему здесь излюбленный персонаж пригородских сплетников, девушка напрочь отказывалась понимать. Тогда Анна сдержанно пояснила, повергнув Алису в неподдельный ужас с примесью постыдного восторга, что Ноэль был тем самым оставленным женихом.
– Я не верю, что она сбежала. – Внезапно и крайне сосредоточенно заявила приятельница. – Это Ноэль…это всё он…
– Что ты имеешь ввиду?
Анна рассказала, что с коллегой её связывали тесные, дружеские отношения, сродни их с Алисой. Карина была девушкой крайне общительной, легкомысленной и не умевшей держать язык за зубами, но она никогда не упоминала ни о каком друге детства, хотя познакомила Анну со всей своей многочисленной родней и бесчисленными приятелями всяких кругов и профессий.