Множество раз он заставал каноника за развратом и пьянками, был свидетелем поступков и действий, мягко говоря, не совсем хороших, со стороны Годхольда. Но только сейчас он по-настоящему испугался за свою жизнь. Подумав, что где беде быть, там её не миновать, он заново наполнил кувшин и потихоньку вышел.
Настал новый день. Луна переместилась в знак Козерога и пошла на убыль, праздник равноденствия миновал, а солнце первыми лучами осветило отсыпавшийся после затянувшейся гулянки замок Роттбрих.
Гертруда пробудилась. Открыла глаза и поняла, что всё изменилось. Абсолютно всё.
Начиная от привычных и обыденных вещей в её комнате и заканчивая видом из окна и мира в целом. Она сравнивала себя со слепым, который чудесным образом обрел зрение.
Девушка оделась, накинула плащ и пошла на стену встречать рассвет, который в какой-то степени знаменовал конец её старой жизни и начало новой.
Рудольф вскочил ни свет, ни заря, обуреваемый невыносимым желанием действовать. Он прошёл в кухню, где сонные повара ещё только разогревали печи, составляя господский завтрак, и, наспех перекусив, вскоре уже был в седле, объезжая окрестности замка, подставляя лицо прохладному ветру. Позже, во дворе застав тренирующихся стражников, присоединился к ним, хотя обычно предпочитал упражняться мечом в одиночку с тренером.
И, наконец, немного умерив свой пыл, отправился на стену, полюбоваться красивыми пейзажами, которыми так славился замок Роттбрих.
Теперь в юноше росла и зрела уверенность, что всё в его силах. Он свободен от оков пленивших его. И, наконец, он чувствовал свою власть.
На стене, закутавшись в длинный плащ, стояла девушка. Длинными, ниспадающими волной на плечи светлыми локонами играл проказник ветер. Одиноко и гордо, словно валькирия, осматривающая свои владения, она глядела вдаль.
Девушка обернулась на звук шагов, и Рудольф узнал ее. Гертруда. Только не вчерашняя, заплаканная и избалованная дочь графа Буркарда.
Теперь лицо её стало строже, возвышенней, приобретя новую красоту, красоту богатого внутреннего мира. А еще глаза. Былая пустота исчезла, уступив место острому блеску осмысленности и ума.
- Гертруда?
Она долго рассматривала его и неожиданно улыбнулась:
- Рудольф? Рудольф Габсбург?
- Да, это я.
- Ты изменился!
Юноша улыбнулся в ответ:
- Отец отправил меня служить оруженосцем к графу Эйрику, это сделало свое дело.
- Нет… ты стал совсем другим! Я не верю своим глазам! – сказала она восторженно.
- Ты тоже.
Повисла неловкая пауза, которую нарушил Рудольф, встав перед девушкой на одно колено:
- Благородная госпожа Гертруда Гогенберг, готовы ли вы выйти за меня и разделить со мною жизнь?- А у меня есть выбор? – спросила Гертруда, и, внезапно рассмеявшись, бросилась ему на шею, - конечно готова, господин Рудольф Габсбург!
В большой зале уже вовсю шёл пир. Графами Буркардом III и Альбрехтом IV уже было объявлено о союзе их детей и вскоре предстоящей свадьбе, поэтому все гости пили за здоровье молодых.
Всех удивила избранница жениха, блиставшая остроумием и незаурядным умом, да и сам Рудольф привлекал все взоры и внимание, а его вдохновленные речи буквально цепляли гостей за душу.
И всё было бы прекрасно, и на этом наша история могла бы закончиться, но тут в залу вбежал каноник.
Годхольд облачился в старую поношенную рясу, явно снятую с чужого плеча, всегда красиво уложенные седые волосы теперь торчали в разные стороны, а прежде хитрый взгляд на этот раз пылал, как у безумца.
- Брааааатья! – закричал он, разом перекрыв шум голосов, и плюхнулся на колени, неистово крестясь.
- Братья! Опомнитесь пока не поздно! Восседаете вы в палатах, упиваетесь вином, а Антихрист не дремлет! Пользуется вашими слабостями, вашей отвлеченностью от дел мирских, и творит дела свои непотребные!
Гости удивленно зашептались.
- Этой ночью Господь открыл очи души моей, вразумив и наставив на путь истинный! Не скрою! Сам прозябал я в грехе! Мало того! Послал меня Антихрист, епископом Евгением именуемый, умы ваши соблазнить сладкими речами и склонить на путь убийства и грабежа! А цель его истинная, богатства чужие, да страдания людские, коими он упивается на троне своем золочёном!!!
- Каноник Годхольд! – встал граф Буркард.
Клирик Йотс виновато застывший в дверном проеме бросил на него умоляющий взгляд, и беспомощно развел руками.
- Упился до чертиков, – вполголоса сказал граф Альбрехт, но этого хватило, чтобы по зале пошли улыбки и смешки.
- Приииислууушайтесь!!! Отриньте власть его сатанинскую и продажную! Отриньте церковь римскую, крови алчущую! Восстаньте, пока не поздно, да изгоните его с земель ваших!!!