— Так я и правда понимаю, — пожимает плечами Тина, снова отвлекаясь на кофе.
— Ты же обручена, — напоминает Майкл, а потом осознаёт.
Капучино резко становится неприятно холодным.
— Значит, так можно? — осторожно спрашивает Майкл, хмуря светлые брови.
Тина кивает, оставляя кружку в сторону.
— И… И ничего, нормально? — в его глазах появляется надежда.
— Нормально, — в свою очередь усмехается Тина, но внутри у неё просыпается давно забытая боль. — Нормально, — повторяет она. — Я пойду. Спасибо за кофе, Майкл. Надеюсь, ты найдёшь свою Алису.
Не дожидаясь ответа, она быстро идёт к выходу, поправляя лямку рюкзака. Кольцо стискивает палец, а в кофейне вдруг становится слишком душно.
Она выходит на улицу и несколько секунд просто стоит на мостовой, с закрытыми глазами вдыхая прохладный воздух. Боль постепенно затихает, пока не пропадает совсем.
Кольцо сидит идеально.
Тина снова натягивает рукава кардигана на пальцы и спешит к стоянке такси: больше всего ей сейчас хочется вернуться в отель, к Ньюту.
Из-за оконного стекла кафетерия за ней с интересом наблюдает пара тёмных глаз.
Комментарий к Встреча номер два
Тяжело обратно привыкать писать полные нормальные предложения :D
========== Встреча номер три ==========
Огромный конференц-зал с высоким потолком понемногу заполняется людьми, и Тина с интересом наблюдает за учёными: кто-то кружит по залу, выискивая знакомых, кто-то уткнулся в кипу документов, кто-то сосредоточенно хмурится и что-то тихо говорит сам себе. Учёные очень забавные, считает Тина.
Она стоит у квадратной колонны, иногда поглядывая на Ньюта, который делает очередные пометки в своих уже донельзя исчерканных бумагах. Он совершенно спокоен, даже расслаблен, а у Тины подрагивают пальцы и взволнованно бьётся сердце — за него. Ньют этого, конечно, не знает. На вопросы журналистов он отвечал неохотно — они мешали работе, — но чётко и ясно, и Тина им очень гордится.
Широкий экран на стене загорается мягким светом: начало мероприятия совсем скоро. Работник технической службы проверяет микрофон на сцене, и его постукивание эхом отдаётся по всему залу. Включаются галогеновые осветители, очерчивая контуры трибуны. Снующие по помещению журналисты стягиваются в отдельную кучку, обсуждая взятые только что интервью.
Тина кожей чувствует, как внутри нарастает предвкушение. Отчего-то покалывает запястье, но она не обращает на это внимания. Она снова оглядывается на привалившегося к колонне Ньюта: тот всё так же невозмутимо покусывает кончик автоматического карандаша, внимательно глядя на текст.
Будто чувствуя взгляд Тины, он поднимает глаза и рассеянно ей улыбается, через мгновение снова возвращаясь к докладу. Ему на лоб падает медная непослушная прядка, но он этого даже не замечает: очередная мысль захватывает его, и он спешит дописать ещё пару предложений. Твидовый пиджак небрежно брошен на спинку ближайшего стула, а рукава идеально белой и идеально выглаженной рубашки наскоро закатаны до локтей: Ньют не любит, когда его что-то ограничивает.
Тина достаёт телефон из маленькой сумочки и лениво пролистывает уведомления, замечая пару сообщений от Куинни. Её сестра сейчас в Нью-Йорке; там — три утра, но Куинни собирается смотреть прямую трансляцию выступления Ньюта и присылает Тине фотографию большой кружки с кофе: смотри, я не сплю.
Тина мягко улыбается. Она помнит эту кружку: Куинни выцепила её на одной из новогодних ярмарок года четыре назад и больше с ней не расставалась. Тогда они ещё жили вдвоём в съемных комнатах, устраивали вечером марафоны фильмов о Джеймсе Бонде и постоянно просыпали работу. Потом Тина встретила Ньюта, а Куинни — Якоба, буквально в тот же день. Разница была лишь в именах на запястье. У Куинни оно нежно светилось, а Тина старательно прятала своё за длинными рукавами.
Она продолжает смотреть на фотографию кружки и не замечает, как к ней подходят.
— Мистер Скамандер? — голос главы Всемирной Ассоциации Зоологов ровный и приятный. Тина даже не сразу осознаёт, что их условное уединение нарушено: уж больно гармонично и плавно он звучит.
Ньют мгновенно отрывается от доклада и резко вскидывает голову, на радость пружинящим прядкам.
— М-мадам Пиквери, — он несколько раз моргает и смотрит куда-то сквозь неё. Вот теперь он нервничает.
Пиквери вновь со своим спутником, на которого Тина старается не смотреть. Мужчина с седыми висками выглядит нарочито небрежно, как картинка из каталога одежды: тёмно-синие джинсы, футболка угольного цвета, а в нагрудном кармане чёрного пиджака — серый платок под цвет брючного костюма Пиквери. В его тёмных глазах Тине кажется насмешка.
У Тины он вызывает смешанные чувства, хотя, если задуматься, ей вообще должно быть всё равно. Она даже не знает его имени, в конце концов! А вдруг он вспомнит, что видел её вчера?.. Тина ведь так и не рассказала Ньюту про произошедшее — когда она вернулась с вечерней прогулки, он уже крепко спал, хмуря во сне брови. А утром они сразу же поехали на собрание, и Ньют всю дорогу был занят своим докладом.
Тина бросает быстрый взгляд на мужчину и тут же его отводит: мужчина смотрит прямо на неё. Она нервно сжимает в пальцах телефон и выдавливает улыбку.
— Вы — моё самое ценное открытие, — вот Пиквери улыбается совершенно искренне. — Думаю, по-настоящему на этой конференции ждут именно вашего доклада.
Ньют смущённо молчит, ссутулив спину.
— Весьма благодарен вам за эту возможность, — бормочет он, глядя в пол.
Тине хочется взять его за руку и прошептать на ухо что-нибудь одобряющее, но она боится смутить его ещё больше.
—А вы — Лета? — Пиквери смотрит на неё, продолжая улыбаться, демонстрируя ровные белые зубы. — Серафина Пиквери. Мы ведь соотечественники, не так ли?
Тина краем глаза видит, как замирает Ньют. Закатанные рукава его рубашки прекрасно позволяют разглядеть имя на его запястье. Мимо, Серафина.
— Меня зовут Тина, — она протягивает ладонь. — Я из Нью-Йорка.
Пиквери и не думает чувствовать себя неловко.
— Приятно познакомиться, Тина, — она пожимает протянутую руку. Кожа Пиквери невероятно нежная.
Она оглядывается на своего спутника, и тот, в свою очередь, протягивает руку Ньюту.
— Грейвз, — низкий голос неожиданно вызывает у Тины целую волну мурашек по спине.
Бледная ладонь Ньюта тонет в широкой ладони Грейвза.
— Читал вашу книгу, — говорит Грейвз. — Я ваш фанат.
Сложно понять, шутит он или нет: его лицо непроницаемо.
— Ваше место — на первом ряду, — Пиквери смотрит на Ньюта. — Пойдёмте со мной; я объясню, когда вам выходить. — Она делает приглашающий жест рукой, и Ньют, подхватив дипломат, следует за ней.