— Почему молчала раньше? Я же спрашивала, испытываешь ли ты что-то к нему!
— Олег меня игнорировал, а мы с родителями собирались переезжать в Финляндию. Кто я такая, чтобы качать права и защищать никому не нужные чувства?
— О господи! — Карина устало потерла виски пальцами. — Куда я влезла? И на чем вы остановились?
— На тебе.
Озвученные сомнения лишь на мгновение принесли облегчение. Под пронзительным взглядом серых глаз подруги Анита почувствовала себя лабораторной крысой, чье поведение тщательно изучает неугомонный энтузиаст-ученый, анализируя каждый жест, слово и действие своего испытуемого. И сейчас его занимал особенно интересный выпад со стороны грызуна.
— И что же я? Посмотри-ка на меня, — девушка нерешительно повернула голову. — Я больше не качаюсь на качелях вместе с вами. С меня хватит, — последние слова прозвучали с особенным нажимом… и неприкрытой грустью.
— Уверена? У тебя были все шансы, но ты сама отправила меня в Выборг. Олег хотел вернуть тебя.
— Ну и что?! Что изменилось бы? Он бы продолжал рваться в свою… вашу Финляндию! Тем более, я встречалась с Игорем, и не окажись он психопатом, все сложилось бы прекрасно. Он больше мне подходил… и не прогибал на переезд под туманным предлогом лучшей жизни.
В мыслях Анита покачала головой. Этим двоим и без нее пришлось нелегко, ведь сама Карина не менее упрямая и себе на уме, разве что действует тактичнее Олега.
— Может, наши отношения с Олегом сложились бы иначе, не присутствуй ты в его жизни… с самого начала.
Она замолчала. Долгоиграющее чувство «лишней персоны» начинало действовать на нервы, и Анита хмуро буркнула:
— Давно планировала столкнуть нас?
— После того, как ты показала мне фото Патрика. Звала я тебя в Питер не для этого, — ответила подруга с обидой в голосе. Она по-своему трактовала угрюмый тон Аниты.
— Питер здесь ни при чем. Мне показалось, твоя ненависть к моему эфемерному присутствию в вашей с Олегом жизни переключилась и на меня саму.
— Ненависть?
— Хочешь сказать, что питаешь ко мне исключительно теплые чувства за свою разрушенную помолвку?
Ответить Карина не успела — голос невидимого врача из недр больницы эхом прокатился по коридору:
— Девушка… э-э… Карина! Подойдите, пожалуйста!
— Иду!
Она поднялась, но неожиданно сжала Аните плечо и твердо заявила:
— Мы не договорили! — после чего зашагала прочь.
Анита с облегчением прикрыла глаза и откинулась назад к холодной стене. Кровь постепенно отливала от покрасневшего лица.
Вот и поговорили.
Глава 26. Анита, 16 лет. Ревность или справедливость?
Даже на дороге в ад случается встретить удобную скамейку. Уроки МХК (Мировая художественная культура) с десятого класса стали для Аниты оазисом покоя среди кишащей змеями пустыни. Здесь она по-настоящему расслаблялась и чувствовала себя принцессой, вольной поступать, как вздумается.
На место учительницы МХК судьба ловко поставила ее главного ментора в художественной студии, и вся школа была в курсе, как прекрасно они ладят. Вне класса женщина не упускала случая похвалить перед коллегами «талантливую ученицу», завоевавшую для нее маленькую городскую славу «готическими пейзажами», а та в свою очередь прихватывала для «коллеги» батончики «Баунти» по пути в Краеведческий музей, где проходили уроки. После занятий обе непременно задерживались и съедали сразу по две штуки.
На самих уроках учительница предоставляла максимально комфортные условия для своей подопечной — не спрашивала домашние задания, «не замечала» тихую болтовню с Кариной, долгие залипания в окно и полный игнор внезапного, но регулярного в своих повторениях «всеклассного» опроса, где Аниту все равно не спрашивала.
Своих симпатий ментор совершенно не скрывала, хотя фурией была знатной, что плохо вязалось с положением преподавателя мировой культуры, но отлично — со взбалмошной творческой особой. «Пеннивайз» — так ее прозвали ученики. Экстравагантно рыжая, всегда в пестрых платьях, она могла запросто поставить двойку за незнание ответа на важный, по ее мнению, вопрос, а на следующий день вручить пятерку за невнятное мычание в ответ на такой же вопрос, только другими словами. Могла с руганью выгнать за дверь ученика, прервавшего ее затяжной монолог неуместной репликой, или устроить допрос всего класса по давно забытой теме и зловеще прогуливаться между рядами парт, совершенно не помогая «жертвам» с ответом.
Аниту подобные выходки веселили — помимо шикарных картин, ментор привлекала ее своей театральностью, достойной сцены. Хоть какой-то яркий мазок в серых буднях.