— Анита, ты серьезно? — голос Олега захрипел, точно ему сдавили горло.
Он несколько раз кашлянул, отошел к обшарпанной скамейке, где Анита читала книги на большой перемене, и буквально рухнул на нее, запустив пальцы в волосы и закрыв лицо. С колотящимся сердцем девушка наблюдала за его движениями — так внимательно, что едва услышала тихие слова:
— Хочу тебе сказать, что болезненное ожидание лучше болезненного переживания. Есть шанс морально подготовиться. Один мой близкий человек уже покинул меня внезапно… И я долго не мог оправиться. Ты поступила сейчас точно так же.
У нее округлились глаза. Анита бросилась следом на скамейку и вцепилась Олегу в запястья, вынуждая открыть лицо. Ничего не вышло.
— Олег, это не так, ты же слышал! Если бы я знала, что ты воспримешь мой отъезд именно так, то…
— Когда ты уезжаешь? Не помню, что сказала училка.
Он говорил, не поднимая головы. Девушке очень хотелось поступить так же, но она пристально следила за каждой его реакцией и больше всего боялась, что он вдруг встанет и уйдет. Но когда заговорила, то на миг зажмурилась.
— Должны были уехать в июле, но папу вызывают уже сейчас… Самолет через неделю, — ее мутило от собственных слов, настолько ужасно они звучали. Как приговор. — Я рассчитывала, что у нас будет больше времени. Поверь, я хотела как лучше!
Анита снова схватила его за запястья, и тут парень поднял голову, открыв покрасневшие глаза. На лбу и щеках остались следы от впившихся в кожу ногтей.
— Конечно. Как лучше для себя.
Он вырвался и встал в полный рост, оставив Аниту смотреть на него снизу вверх. Давно она не чувствовала себя настолько слабой и жалкой. Столько доводов и объяснений было в запасе, куда все делось?
Парень бросил ей через плечо:
— Что неудивительно. Тебя всегда заботила лишь ты сама, Анита. Твоя внешность, твоя репутация, твои чувства. Ты то футболила меня, то благосклонно позволяла поцеловать, когда тебе этого хотелось. И вот сейчас ты сообщаешь об отъезде в другую страну за неделю, абсолютно не заботясь, с какими мыслями остаюсь здесь я!
— Ты остаешься с девушкой, хоккеем и всеми сопутствующими перспективами, тогда как я еду одна и в неизвестность!
При слове «девушка» в груди приоткрылась старая рана, и Анита заморгала, прогоняя слезы. Но вот Олег переборол свой момент слабости, вновь начал распаляться и с силой пнул по скамейке, которая заходила ходуном. Девушка в ужасе подпрыгнула и попятилась к школе, вжалась в еще влажную после дождя стену. Кулак ударил сбоку от ее головы, преграждая отступление, а забинтованная рука неожиданно сильно толкнула в грудь и прижала к стене.
Оба замерли и затихли. Слышалось лишь частое прерывистое дыхание, будто каждый пробежал кросс на скорость. Олег заговорил первым:
— Кстати о девушке. Наверное, мне стоит сказать тебе спасибо — не пропусти ты матч зимой, мы с Кариной так и ходили бы мимо друг друга. Так что, спасибо, дорогая.
Слезы наконец-то потекли из глаз. Анита грубо оттолкнула его перебинтованную руку и дернулась к двери в школу.
— Да подавись ты своим спасибо, идиот! — огрызнулась она, но далеко уйти не получилось. Олег толкнул подругу назад и вновь поймал в ловушку из рук, плотно прижатых к стене по обе стороны от ее тела, а саму Аниту придавил к стене грудью. Их лица оказались настолько близко, что лбы в какой-то момент соприкоснулись.
— Что, проснулась ревность? Прежде чем уйдешь, хочу сказать тебе кое-что…
Его близость, ненавязчиво свежий одеколон и тепло от кожи действовали опьяняюще. Злость и страх вмиг улетучились, и если бы не скованные его телом руки, девушка не удержалась бы от объятий. И речи быть не могло, чтобы расстаться на такой вот агрессивной ноте! Нет-нет, Олег скоро успокоится, отойдет, они поговорят…
— Сейчас я сожалею только об одном: что вообще тебя встретил.
Всерьез такие заявления Анита не воспринимала — на пике эмоций Олег мог наговорить чего угодно, но все равно стало обидно. Когда он резко отстранился и ушел, оставив без ответа ее «Подожди!», девушка не двигалась целую вечность, а потом медленно сползла на землю.
* * *
Последняя неделя учебы напоминала ситуацию в девятом классе, когда Олег в единоличном порядке исключил подругу из своей жизни. Любая попытка поговорить моментально пресекалась, присутствие Аниты игнорировалось, а если удавалось загородить ему дорогу или схватить за руку, парень бесцеремонно вырывался. Сквозь пальцы он смотрел даже на «ожившего» Костика, который желал «Чебуреку не увлекаться финской водкой, а лучше прислать ему парочку бутылок в подарок».