Кошмар растворяется. Сквозь сонную пелену я чувствую, как что-то жмётся ко мне, принося успокоение и покой. Принося желанное забытьё и пустоту.
Комментарий к Глава 4. Детский сад. Только с болотной живностью вместо каши.
Ну что, мой “творческий кризис” постепенно спадает на нет, и я вновь берусь за свои недописанные труды. Надеюсь, вам понравится эта глава и вместе со мной вы продолжите погружаться в историю Водомерки.
========== Глава 5. В которой я неумело философствую, а затем меня отвлекают от моих мыслей. ==========
А я всё-таки надеялся, что это лишь сон. Что, погрузившись в сладостное забытье внутри своей дурной фантазии, я проснусь уже дома, чувствуя, как раскалывается голова от перезвона колоколов. Но нет, отнюдь не всегда наши желания соответствуют реальности, если ситуацию, в которую я попал, вообще можно назвать реальной.
Под тихую трель утренних пташек я открываю свои глаза, тут же направляя взгляд на просвечивающее меж редких ветвей болотных деревьев небо. Я всё ещё тут… Одно хорошо — мне хотя бы тепло. Дремлют рядышком невольные братья и сёстры, прижимаясь со всех сторон к моему телу, а спину мне частично прикрывает своим пока что маленьким крылышком Хранитель.
Какое-то мерзкое насекомое жужжит у моего уха. Движением лапы наотмашь я стараюсь отогнать посягнувшую на личное пространство букашку, невольно шлёпая по спинке Тростинки, сопящей под моим крылышком. Маленькая драконица с трудом приоткрывает свои глазки, вопросительно поглядывая на меня, но тут же проваливается обратно в собственный сон, лишь поудобнее притёршись своей щекой к моему плечу.
А ведь, судя по всему, уже утро. Небо-то голубоватое. Это, выходит, мы проспали почти целый день? Вечер, ночь… ужин! Даже ужин проспали, слишком умаявшись за день своего вылупления. Впрочем, можно ведь это понять — из приятной, бархатной темноты мы оказались в этом холодном, полном звуков и красок мире. Ещё и сколько сил потратили на то, чтобы выбраться из собственных «крепостей».
Немного поёрзав на месте, я пристраиваю свою мордочку на боку Дремлика, чувствуя, как вздымается и опускается его грудная клетка. И так, будто покачиваясь на слабых волнах, меня уносит в обитель мрачных размышлений. Уж простите, но я просто не верю в то, что окружающее меня — реально, что это не сон. Слишком неправильным и надуманным оно мне кажется. И не только существование крылатых ящеров, одним из которых стала и я, но и остальные сомнения, ныне покусывающие меня за кончик хвоста. Ведь это не может быть другая планета — слишком много схожих растений с тем, что можно увидеть в мирке, носящим гордое имя Грязь. Или Земля. Или Терра. Или «какая-то там планета от звезды по имени Солнце». В общем, не в названиях суть, а в происходящем.
Вам, быть может, уже осточертели мои дурацкие и унылые причитания на тему того, что я оказался где-то непонятно где, ещё и став драконом; быть может, вам хочется экшона, приключений, а не унылой болтовни слетающего с катушек неудачника, оказавшегося во столь дурацкой ситуации? Но поставьте себя на моё место и задумайтесь над происходящим без всяких этих ваших: «Вот чего он ноет, бубнит себе под нос. Он же дракон! Да я бы на его месте уже мир свернул!». Что бы вы делали на моём месте? Пошли бы славить собственное имя, ещё толком не разобравшись даже в возможностях нового тела? Или начали бы усердно учиться, уткнувшись носом в книги, дабы в один день стать императором… императрицей всего клочка этой земли, воспользовавшись отголосками знаний своей жизни в «пространстве технологий»? Или растерялись бы, так же как и я, пытаясь понять, что же всё-таки вокруг происходит; является ли реальность вокруг нас реальной, или же лишь полётом нашего воспаленного, прибывающего в коме сознания? А ведь если развивать эту идею дальше, то вся моя жизнь на планете Грязь может быть лишь сном, который я видела свернувшись в своем яйце, и лишь за несколько дней до окончания этого «сна» я проснулась? Что, если всё то, что я помню — лишь домыслы фантазирующего в темноте дракончика, а не прошлая жизнь? Что, если вы, уважаемый читатель, на самом деле не существуете, являясь лишь сплетающимися мыслями пребывающего в коматозном состоянии тела, а я уже прошла эту стадию, став чем-то более реальным? И все ваши знания, навыки, умения, да и весь мир вокруг вас — лишь мимолётная фантазия ещё не проснувшегося в реальности тела, опирающегося на сокрытые в памяти предков образы, развитые даже за все доступные пределы ещё не обременённого чем-либо мозга?
Или же мир вокруг драконьего меня является таким порождением? Или же всё реально, и моё сознание просто не может осознать этих перемен, до последнего цепляясь за островки стабильности в надежде не нахлебаться воды безумной действительности? Уже какой-то лавкрафтщиной попахивает. Как там говорится: «Пока великий Ктулху спит и видит свои сны, наш мир существует»? Но, может, он существует не потому, что когда проснётся Великий Древний — придёт большой и красивенький «пиздец», но потому, что наш мир — порождение его снов и мыслей? И реальное, действительное нам кажется таким лишь потому, что мы не имеем иного опыта, не способны по-иному воспринимать окружающее нас пространство, полностью опираясь на собственные знания как на что-то единственно верное?
Гррррах! — Негромкое рычание рвётся из моей пасти, но тут же стихает, когда я замечаю, как начинают ворочаться сопящие вокруг меня братья и сёстры.
Я понимаю, что вся эта второсортная философия может показаться странной и слегка абсурдной, но… я буквально не знаю, в какую сторону мне думать. Нет, конечно, можно принять буддийские истины, связанные с циклом перерождения. А ещё приправить всё сверху параллельными временными линиями, или же иными мирами. Признать всё это и поставить себя перед фактом, не подвергая сомнению эти странные домыслы. Вот только это разве правильно? Тем более, на секундочку, для аспиранта, занимающегося наукой, почти учёного! Вы, может, не знали, но учёные очень часто подходят скептически к тому или иному вопросу. Ну так вот, ответьте на мой вопрос, разве вы, дорогие читатели, не начали бы так же паниковать? А ведь в той жизни, позади, остались родные, близкие, домашние животные, о которых надо было заботиться, незавершённые дела. И всё так резко произошло. Впрочем, я даже не могу сказать, сколь долго я пролежал в яйце находясь в сознательном состоянии — вечность или последние часы до вылупления. В безделье, когда ты даже двинуться особо не можешь, время тянется чертовски медленно! И вся эта дурная философия… Ну как тут не пуститься в философские рассуждения, пытаясь хоть как-то собрать свои мысли во что-то более адекватное?
Тяжело вздохнув да попытавшись вытянуть из-под кого-то собственный хвост, я стараюсь переключиться на иную тему.
Вообще, я удивлён, что не содрогаюсь в рыданиях, не трясусь от ужаса, царапая себе морду. Наверное, сказывается драконий менталитет и темперамент. Хотя и я сам был не особо нервным человеком. Добрым, спокойным и улыбчивым студентом, откликающимся на… Мысли замирают, пронзённые ледяными иглами страха. Я не помню собственного имени. Не помню имен окружающих меня людей. Не помню их лиц. Всё это будто бы стёрлось, оставив после себя лишь размытые образы. Будто кто-то вырезал часть моих воспоминаний острым ножом. Будто всё произошедшее и правда было ярким сном, по утру от которого остались лишь общие образы. Нет, нет, нет. Моя предыдущая жизнь не сон — она реальна! Она была, она существует. Это не обман, навеянный сновидениями в яйце… Нет, нет, нет!
Изворачиваясь, я осторожно начинаю выскальзывать из переплетения тел своих родственников, поглядывая из стороны в сторону.
Мне срочно нужно размяться, подвигаться, иначе эти панические мысли начнут жрать меня изнутри. Я и так не уверена, что нахожусь в абсолютно нормальном состоянии, а тут и осознание того, что вся моя учёба, вся моя жизнь, все мои друзья, — этого всего никогда не существовало, и на самом деле, именно жизнь в виде человека была попаданчеством шалящего драконьего сознания.