— А рыбу нельзя было поймать? — обиженно смотрит принцесса в сторону Циркона, пытающегося растолкать недовольно сопящего радужного. — Я должна есть это?
— Ну, ты можешь не есть. Нашим обжорам больше достанется, — усмехается Каракурт, вступившись за ни в чём неповинного небесного, вместе с этим подходя к тушке и выбирая от чего бы откусить кусочек.
Немного поводив своим носом над добычей, насладившись её ароматом, Каракурт впился своими клыками в голень козы, отодрав шмат мяса побольше и уже с ним, победно фыркнув, он отходит в сторону, оставив Звёздочку наедине с тушей. Не пережёвывая, Каракурт закидывает свою морду к небу, проталкивая практически цельный кусок мяса в свою глотку. Я даже замечаю, как растягивается его горло на том участке, по которому плоть проскальзывала в пищевод, пока наконец-то не провалилась в желудок довольно зажмурившегося и облизнувшегося песчаного дракона. Говорю же, кто–то показушничает! И вообще, чем он окружающих впечатлить хочет? Тем, как его глотка тянется? Ну, как по мне, это такой себе повод для хвастовства.
А я тем временем, не обращая внимания на застывающую поверх чешуек кровь, добралась до печени. Резкий, отдающий железом вкус приятно дополнял мои ощущения от этого обеда, и я чуть было не проглотила скользкий шмат мяса, но вовремя опомнилась, лишь покатав его на языке. Затем изодранная клыками печёнка сплёвывается мной на грудную клетку козы, аккуратно перед носиком Тростинки. Сестричка ещё маленькая, ей расти надо и сил набираться. В благодарность ткнув носом в моё плечо, сестричка слизнула изодранную печёнку. А я возвращаюсь к своей части туши, когтями выгребая из неё козьи кишки, навострив свои ушки, когда Сайда вновь подаёт свой голос, продолжая строить из себя брезгливую принцессу на выезде в глубинку:
— Что значит не есть? — возмущённо фыркнула драконица, шлёпнув хвостом по траве за собой. — Я устала! Мы очень много пролетели! Я хочу есть! Но не это! Оно… чешую пачкает! А ещё мерзко пахнет. Я такое не буду.
— Не ешь, — повторил облизывающийся Каракурт, потянувшись, вспоров когтями землю перед собой. — Не вижу никаких проблем.
— Но я голодна! Это и есть проблема! — недовольно фыркнула принцесса, видимо не понимая, что песчаный дракон над ней подшучивает.
— Тогда ты можешь попробовать те зелёные штуки для Лонгана, — хитро протянул лыбящийся Каракурт, кивнув в сторону всё–таки поднявшегося с места и принюхивающегося к плодам радужного, который, похоже, так до конца и не проснулся.
— Что? Я? Есть это?! — возмутилась в очередной раз шлёпнувшая своим хвостом по земле Сайда, столь громко, что даже Тростинка отвлеклась от уже погрызенной тушки, переведя взгляд на недовольно фыркающую морскую.
— Конечно, — кивает Каракурт, вновь указывая на апельсинового радужного. — Видишь, как ему вкусно?
А морда попробовавшего яблоки Лонгана передаёт весь спектр его ощущений. Сначала она пожелтела, будто лимон, а затем стремительно приняла ядовито-салатовый цвет, с белыми пятнами в центре каждой чешуйки.
— Аааэ, — выплюнул яблочко радужный, следом за ним показав свой язык, который он тут же принялся обдувать носом. — Кифло! Офень кифло! Аааа!
И со всех лап отведавший горных фруктов радужный дракон бросился к реке, толкнув недовольно зашипевшую ему в след Фирн. Тут же он жадно принялся лакать холодную воду.
— Вот. Видишь, как ему понравилось! — громко и грубо хохотнул песчаный, пока обиженно сопящая Сайда вновь обернулась к небесному, закончившему оттирать свои когти и чешуйки от крови.
— Циркон! Я голодна! Поймай мне рыбку, а? — попытавшись состроить из себя несчастную жертву голода, жалостливо просит небесного принцесса, вместе с этим облизывая осторожно свои клыки. — А вдруг я слишком ослабну? И тебе придётся нести меня на лапах? А ещё на пустой желудок плохо рисуется! Ну Циркон…
— Кхм, ваше Высочество, — вмешивается в готовый начаться конфликт между драконами Предвестник, — к сожалению, у нас нет времени сейчас поймать для вас что–нибудь соответствующее вашему статусу…
От подобных слов со стороны пророка, я аж подавилась, заходясь в хриплом, прерывистом кашле, выплёвывая на тушу ошмётки слетающих с клыков кусочков мяса. Что за чушь я только что услышала? Какое ещё “ваше Высочество”? Какое к чёрту “поймать”? Предвестник же продолжает, не обращая ни на меня, ни на хлопки Тростинки по моей спине никакого внимания:
— … однако, я постараюсь к вечернему привалу вывести вас всех к большому озеру, в котором Вы сможете поохотиться на достойную вашего статуса добычу, показав нам, сколь грациозны и ловки в родной стихии морские драконы королевского рода, — заканчивает ночной, лишь после этого бросая в мою сторону раздражённый взгляд. Наверное, ему не показалась смешной моя рожа с отпавшей вниз челюстью.
Сколько раз его за хвост должен был укусить Мракокрад, чтоб ему такие слова пришли в голову? Нет, я понимаю - грубая лесть, отвлечение внимания. Ещё и умудрился подтолкнуть Сайду к мысли о том, что ужин себе она должна ловить сама. Но я просто не ожидала такого от Предвестника в этой ситуации! И не только я – все адекватно соображающие драконята ошалело смотрели на меланхолично пожимающего своими плечами ночного провидца… Кроме Сайды, которой столь грубая лесть явно понравилась.
— Нууу… чисто в теории, я могла бы подождать до вечера и потом показать вам, как надо охотиться… — чуть расправив в стороны покрытые узором, вроде как характерным для королевского рода морских, крылья, улыбается принцесса. — Хотя, конечно, не очень хочется ждать. Но ведь в путешествии приходится терпеть небольшие невзгоды и трудности!
А вообще, вгрызаясь в особо жёсткий кусок мяса у кости, я задумалась над тем, что до этого морская драконица себя подобным образом не вела. Нет, она, конечно, и в пределах Академии была шумной и требовательной к чужому вниманию, но чтобы вот так хвастаться своим происхождением и тыкать в окружающих своим статусом? Она ведь даже не дочь нынешней королевы – всего–лишь дракончик одного из принцев. Так чего она так дуется? Может, просто нервничает? Или и вправду слишком изнежена для таких нагрузок?
Я слегка хмурюсь, но тут же расслабляюсь, когда после очередного проглоченного куска мяса меня охватывает приятное чувство наполненности, и я берусь чистить свои когти от крови.
— Кстати, раз уж мы заговорили о привале! — с громким смешком вновь вмешивается Каракурт в разговор. — Как насчёт вечером не сырое мясо есть, а хоть как–нибудь его на огне приготовить? Ой…
Тут же песчаный бросает несколько напряжённый взгляд в мою сторону, добавляя следом ещё одно “ой”.
И я в целом могу представить почему – вся измазанная кровью, довольно сопящая драконица, медленно поднимающаяся со своего места вместе с такой же чумазой сестрой, ещё и известная, как уничтожительница шашлыков, - могла напугать любого юного повара! Мда уж, Водомерка, не пора ли задуматься о каком–нибудь подобии этикета? Есть хотя бы не так жадно и взахлёб, а медленно и неспешно, смакуя каждый кусочек? Можно ещё вилочку с ножиком изобрести, чтобы на тебя все как на чудную смотрели, хах.
— Не беспокойся. Я обещаю, что всё не съем — улыбаюсь я Каракурту, и тут по поляне проносится драконий смех.
Как только я отмыла себя и сестрицу от крови в речушке и Звёздочка вернула мне на хранение свиток, мы двинулись в путь дальше. Лететь стало несколько тяжелее – отягощённый живот уверенно тянул меня к земле, но, в целом, никто ради меня не собирался сбрасывать взятый темп. Да и так мы летели не слишком быстро, чтобы за нами могла поспеть недовольно сопящая и вновь начинающая бухтеть Сайда. Похоже, из маленькой морской вся романтика приключения выветрилась практически моментально.
А я вот наоборот, хоть и стараюсь не думать о стремительно приближающемуся к нам будущему, но полётом наслаждаюсь, даже несмотря на наполненный живот. Как же хорошо отдаться зову ветра и просто медленно скользить под небом, изредка подгоняя свою тушку громкими хлопками или вступая в короткие гонки наперегонки с кем–нибудь из сокрыльцев, демонстрируя всё неожиданное изящество собственной с виду неловкой туши. Хотя до Циркона мне уж точно далеко – небесный крутил такие замысловатые фигуры, которые мне и во снах не снились. Даже завидно стало от того, как он будто бы плывёт по воздуху, загребая крыльями ветер и изгибая длинную шею, закладывая очередной крутой и резкий вираж, уносящий его выше в облака. Выходит, не зря его племя носит такое гордое, для дракона, название: “небесные”. Не какие–нибудь “горные”, а именно что столь возвышенные, летающие выше всех и чувствующие наибольшее родство с синевой неба - небесные. Не то что я, да? Земляная обжора, которой на роду написано лежать в грязи и ни о чём не думать. Ну почему я родилась там, где родилась? Разве для меня не было более подходящего места?