Есть там и драконы покрупнее, явно уже взрослые. Вот что-то выкрикивает в сторону пары песчаных, удумавших полетать над огнём, грозного вида морская драконица, слегка скалящая свои клыки. Вторит её спокойный и мягкий голос золотистой драконицы, расположившейся на огромном камне чуть в стороне от костра. “Это же…” – в очередном припадке восхищения захлёбывается слюной Бекас. И мне одной его реакции хватает, чтобы понять, кто именно шугает и наставляет на истинный путь учеников. Морская, скорее всего, — Цунами, самая боевая и яростная, по рассказам Бекаса, когти и клыки “Драконят Судьбы”, без промедления готовая броситься на любого угрожающего друзьям врага. Песчаная – Солнышко, дочь нынешней королевы пустынных драконов, ласковая, называемая “доброй директрисой” Академии. Пускай и не голос холодного разума, но доброе и заботливое сердце, до конца верящее в пророчество и мир для каждого дракона в Пиррии. Вроде как поговаривают, что это именно она предложила основать Академию Яшмовой Горы, больше других волнуясь о будущем. Интересно, если бы последний из “живых легенд” сейчас был на поляне, Бекас бы помер от передозировки восхищением? Пожалуй, даже хорошо, что некто “Звездокрыл” ошивается где-то в стороне, прячась в недоступных для взора прибывающих учеников местах. Знания, которыми владеет Бекас, могут ещё мне пригодиться, и иметь под лапой столь ценный источник информации, пусть и не факт, что достоверной, - может быть полезно.
Глин ведёт нас вниз, к пустующему участку полянки; снижается и приземляется на согнутые лапы, наконец-то знаменуя окончание этого, как по мне, затянувшегося приключения. Страшно подумать, сколь сильно болели бы мои крылья, если бы не марафоны, устраиваемые нам Кремень в своё время, да мои ежедневные прогулки под синим небом. Хотя всё равно побаливают крылышки, отдавая неприятной пульсацией в плечи и шею. Отлежаться бы пару дней, да поесть в своё удовольствие.
Так кто же мне даст такую сладостную и желанную возможность? Глин указывает крылом на выпрямившуюся на большущем камне Солнышко, радостно помахивающую нам своей лапкой, будто привлекая внимание к своей яркой персоне, которая разительно отличается от песчаных дракончиков, стоящих ближе всего к учительнице. Поблескивают чешуйки в свете огня золотом, а добрые зелёные глаза одаривают нас всех сокрытой в них радостью, задором и своего рода заботой. Во всяком случае, мне так кажется.
— Все сюда, — подзывает Солнышко драконят, пока Глин, не сказав нам и “до свиданья”, движется к одной из пещер, ведущих вглубь Яшмовой Горы. Навстречу ему выскальзывает красно-рыжая небесная драконица, вблизи которой бродит такой же рыжий дракончик. Земляной дракончик, как кажется мне на первый взгляд, но с более вытянутой мордочкой, ярко-рыжими чешуйками и голубыми глазами. Так, кажется, я знаю, кто именно будет пятым “земляным”. И судя по тому, сколь тепло и ласково Глин смотрит на дракониху и переступающего с лапы на лапу возле неё детёныша, эти двое очень уж близки земляному Дракончику Судьбы. У меня вновь возникают нехорошие подозрения, касающиеся преемственности и родственных связей.
Однако о такой мерзкой вещи, как пропихивание своих родственничков по связям в тёплые места, я всегда успею подумать. В конце концов, могу спросить у самого дракончика, поймав его за хвост в какой-нибудь из деньков. Или может Бекас что-то знает? Вон неодобрительно поглядывает в сторону рыжей небесной драконицы, прижав к себе уши, да и Аспид вроде чуть зашипел при её появлении. Но спустя мгновение болотный змей смолк, перенося своё пристальное и не шибко доброе внимание на сбивающихся в кучки драконят иноплеменников.
А Солнышко продолжает. Под блеском поднимающейся на небо луны песчаная директриса расправляет свои крылья, обводя всех нас зелёными глазами, пока взрослая морская драконица вытягивается сбоку от камня, прикрывая свои светящиеся полосы на боках крыльями.
— Позвольте поприветствовать вас всех в Академии Яшмовой Горы! — начинает говорить Солнышко, и если бы не её яркий, задорный голос, я бы уже начала клевать своим носом, силясь прижать невольно рвущуюся наружу зевоту.
В целом, я знаю, о чём будет говорить “директриса”. Не первый раз в своих двух жизнях буду слушать “торжественную речь”, предназначенную новым ученикам. Сначала официальное приветствие. Потом, раз уж это “школа Дружбы”, пару слов о том, что мы все разные и должны научиться уживаться друг с другом. Дальше что-нибудь о занятиях.
И ведь так оно и оказывается. Улыбающаяся песчаная драконица тепло приветствует нас, и каждый дракончик вокруг притворяется, что он польщён и рад оказаться в этом месте. Или они все не притворяются? Возможно, в их жизни это первая подобная речь, изобилующая громкими, яркими и, в общем-то, пустыми фразами. Только ледяные, как и я, даже ушами не ведут. Стоят себе в ряд, выстроившись в каком-то неизвестном мне порядке. Не по росту или оттенку чешуек, а по иной, незнакомой мне иерархии. Ещё и стоят будто солдатня на плацу, по стойке “смирно”, своими глазами, блестящими голубыми звёздами, изучая легендарную песчаную дракониху. А Солнышко, после официального приветствия от лица всех учителей, продолжает:
— Здесь, в застенках нашей Академии, вы будите не только искать знания, но и учиться уживаться друг с другом. — Песчаная обводит собравшихся дракончиков своим взглядом, пока морская лишь глухо хмыкает себе под нос, постукивая мощным хвостом по камню сбоку от себя. — Все мы – разные. У всех нас своя история, свои традиции. И всем нам необходимо уметь понимать отличающихся от нас, абсолютно других драконов. Находить с ними общий язык, чтобы избежать конфликтов и повторения кровопролитной войны. Чтобы построить лучший дом для каждого дракона Пиррии.
Интересно, на скольких дракончиках до нас была отточена эта речь? Сколько уже лет учились в этих стенах представители разных племён? Восемь лет, по два года каждые? Уже четыре раза сменялись ученики. И каждый раз они слышали одну и туже, постепенно полируемую речь? Или каждый учебный год Драконята Судьбы придумывают нечто новое?
Я осторожно вытягиваюсь лёжа, подперев мордашку своей ладонью и скучающим взглядом поглядывая на всех собравшихся, зачарованно слушающих Солнышко. Даже Аспид заткнулся, что удивительно. Сидит на задних лапах, слегка нахмурившись, но ловит каждое слово. Чего уж говорить об остальных. Кажется, увлёкшись своими мыслями, я прослушала ещё одну порцию громкой пропаганды на тему “мир, дружба, жвачка”, вовремя вернувшись в реальность, чтобы услышать нечто пусть и интересное, но также ожидаемое.
— Вас разделят на пять групп, которые мы называем “крылышками”. Золотое, серебряное, медное, кварцевое и яшмовое. В каждом крылышке будет по семь драконят, по одному от каждого племени. — Солнышко присаживается на валуне. — Вы будите спать, учиться и трудиться вместе, привыкая друг к другу и обмениваясь своими навыками с товарищами, помогать им в трудностях и принимать их помощь, когда она необходима. В конце каждого полугодия учителя будут выбирать самое успешное крылышко и награждать его…
«Три тысячи очков Грифиндору, за то что Гарри Поттер охеренный», – так и звучит в моей голове голос некого “известного директора”, не менее известной самой небезопасной фентезийной школы, начисляющий порой по абсолютно неадекватным причинам баллы своему любимцу, напрочь игнорируя старания всех других учеников. А может, тут и также будет? Вон тот же Глин трётся у какого-то драконёнка, записанного в ряды земляных дракончиков, скорее всего являющегося его родной кровинушкой. Будет присуживать ему дополнительные баллы? Нет, ну а что, не расстраивать же родной дитятко. Просто прекрасно. Превосходно.
— И распределение мы проведём прямо сейчас! — радостно выкрикивает Солнышко, поднимая взгляд к сияющей на небе луне.
А вот это неожиданно. Надеюсь обойдёмся без какой-нибудь магической штуки, распределяющей нас по факультетам. Может, директриса посмотрит в заверенные земляной королевой и Веретенником свитки, в которых написаны наши характеристики и характеры? Или же есть иной способ определить, кто с кем будет учиться? Остальные дракончики также оглядываются по сторонам, вглядываясь в глаза друг другу и гадая, кто к кому попадёт в группу. Очень надеюсь, что это не случайное сбивание драконят в кучки, в глухой надежде на то, что они смогут ужиться друг с другом. Я, кстати, замечаю пятнистого ночного, расталкивающего плечами недовольно зашипевших песчаных и подошедшего к Цунами, протягивая ей какой-то свёрток и что-то тихонько шепча избранной пророчеством морской.