— Ты тарахтела… как водопад! — негромко хихикает Каракурт, когда Вещунья оказывается достаточно далеко от нашей “блистательной четвёрки”, обернувшись ко мне на своём месте.
— Никогда бы не подумала, что в пустыне есть водопады, — беззлобно бормочу я, осторожно лапой берясь разминать свою шею.
Тем временем начавший вновь свою унылую лекцию Звездокрыл отвлёк внимание учеников на свою персону. И ведь не на меня одну действовали чары его голоса. Вон остальные дракончики, стоило только зазвучать лекции дальше, тоже вновь начали бороться с подступающей сонливостью. Точно какая-то чудная магия, пропитавшая весь воздух вокруг – только начнёт говорить Звездокрыл, как всех вокруг начинает в сон клонить. И только отличники с первых рядов скребут своими стилусами по пергаментам, да пара “идеальных сосулек” делают короткие пометки, пока все остальные широко зевают, поглядывая в окна с надеждой на то, что эта пара вскоре закончится.
— А их там и нет, — покачивает слегка своей мордой из стороны в сторону Циркон, на секунду отвлекаясь от свитка, на котором выводил какие-то рисуночки, разминая свою лапу. Гладкие линии, сплетающиеся в пока что мне не понятное изображение. — Он их увидел, когда летел через горы.
— Не буду даже спорить, — кивает улыбающийся Каракурт, шёпотом отвечая, как мне, так и небесному. — Но сам факт. Ты храпела на весь зал!
— Прости, — чуть виновато улыбнулась я, приопустив свои ушки вниз и потупив свой взгляд. — Обычно со мной такого не случается.
— Конечно не случается, — соглашается песчаный, — видела бы ты сколь раздражённый взгляд в тебя Фирн кинула. Думаю, если бы ты так храпела в пещере, то она лично бы тебя придушила!
Что-то не очень много в его голосе весёлости, однако я поддерживаю Каракурта глухим, не слишком радостным смешком, стараясь как можно сильнее отвлечься от наваливающейся на меня из-за бормочущего голоса Зведокрыла, действующего не хуже колыбельной, сонливости.
— И если бы ты не захрапела, то на вас бы даже внимания не обратили, — слегка поддевает меня песчаный, оглаживая свой подбородок с лёгкой задумчивостью. — Причём так резко захрапела. Сначала громко фыркнула, широченно зевнула, а затем как начали вырываться из твоей пасти громкие “кхххррррр”. Хорошо хоть сосульки с потолка не начали падать.
— На самом деле, я видела кошмар, — неожиданно для себя признаюсь я, слегка плотнее прижимая к себе крылья, оборачивая морду к размеренно дышащему Лонгану, уже успевшему погрузиться в сладкий сон. Мне даже немного завидно. Надеюсь, я теперь не буду видеть одни и те же декорации всякий раз как буду закрывать глаза.
— Даже не могу осудить. Всё это очень похоже на кошмар, — хихикает в свою лапу Каракурт, кивая в сторону гнусавящего Звездокрыла, отвлёкшегося от своей унылой лекции ради того, чтобы найти новую дощечку с записями. И даже тишина, в которой звучит шелест свитков и скрип кончиков стилусов, звучит разнообразнее и мелодичнее, чем его голос.
— Нет, не такой, — слегка морщусь я, а затем кто-то дальше дёргает меня за язык. — Похоже, Фирн меня своими кошмарами заразила.
Тут же Циркон убирает свою лапу от свитка, так и не завершив свой рисунок, в котором я с удивлением начинают различать черты цветка, напоминающего мне горный колокольчик. Только нарисованного с небольшими разрывами, чёрными пятнами и линиями по неровному, шероховатому жёлтому листу. Просто, но со своим вкусом. Небесный же оборачивает ко мне свою морду, окидывая меня будто пронзающим насквозь взглядом янтарных глаз, явно пытаясь понять, шучу я или говорю серьёзно, пока Каракурт задумчиво пробует воздух кончиком своего раздвоенного языка на вкус.
— И что, там за тобой тоже гонялись два чудовища? — слегка обмозговав сказанное мною интересуется песчаный, но я лишь покачиваю своей мордочкой в ответ, чуть зажмурившись.
— Не совсем. Я ещё не до конца разобралась в произошедшем. Но мне… — тут я даже запинаюсь на несколько мгновений, — не показалось то чудище страшным. Таинственным и непонятным – да, но точно не пугающим. Просто фигура из тумана, которая будто бы от тебя что-то хочет. Неприятно, угнетает, но не более того.
О том, что эта фигура решила со мной поговорить, я разумно умалчиваю. Как и о щелкающих тараканах, размером с человека, живущих в моей голове. Над этими вещами, для начала, стоит подумать самой, а уже затем делиться ими с окружающими.
— И? — Слегка приподнимает свою бровь Циркон, будто ожидая, что я сию же минуту полностью перескажу ему свой маленький недокошмар.
— И всё, — недовольно фыркаю я в сторону “шпиона”, решившего, что я вот так всё ему расскажу. Корнем хрена тебе по лбу, дружище. Мои секреты пока что принадлежат только мне, а не агенту небесной королевы. — Просто лабиринт, заполненный свитками. Посреди равнины с заснеженными тропинками.
— Снег? — слегка хмурится Циркон, и я отчётливо слышу в его голосе напряжение. Тут же мой взгляд переходит от чуть обеспокоенно улыбающегося Каракурта на хмурого небесного.
— Да, — киваю я.
Неужели в голове нашего тайного агента родилась какая-то дельная мысль?
— Странно, — тянет Циркон.
— Почему же? — выхватывает с моего языка вопрос Каракурт, навострив свои ушки, явно догадавшись в какую-сторону я думаю.
— Мне казалось, что в головах у земляных должно быть что-то другое, — пялясь в пространство перед собой отвечает Циркон, а затем, будто осознав что сболтнул лишнего, небесный дракон раздражённо цокает своим языком и отворачивается от меня, вновь утыкаясь в свой не завершённый рисунок, к которому он так и не возвращается.
Я же переглядываюсь с Каракуртом. Мы явно оба поняли, что именно подразумевал небесный. И если я об этом догадывалась, то Каракурт только что это осознал.
Почему я видела снег? Почему не болото или лес средней полосы, но именно библиотеку посреди заснеженной равнины? То же самое, что видят и ледяные. Нет, конечно, я всё ещё могла грешить на свою слишком уж бурную и больную фантазию, но как-то подобная ситуация мне перестаёт казаться случайной мыслью проскальзывающей в моей голове. Ведь то место было практически без изменений, или же я их просто не заметила. Неужели… неужели всё-таки сны ледяных заразны? И в то же время совершенно другая мысль вспыхивает у меня в голове. То чудовище, что, похоже, всё-таки не является моим глюком и воображением, как-то повлияло на происходящее у меня в голове. Я всё-таки могу представить, что все ледяные представляют внутри своих голов абсолютный порядок, но я… Похоже, примерно в той же стороне думал и Каракурт.
— Но это выходит, что… — начинает он, но тут же себя одёргивает, заглядывая в мои глаза, будто бы ожидая, что я поделюсь с ним своими догадками, или же подтвержу его так и не высказанную до конца мысль. Я же лишь пожимаю своими крыльями, не особо желая ворочать эту тему и погружаться в неё всё глубже и глубже.
Однако, до окончания скучного и будто тянущегося вечно урока я так и не смогла уснуть, даже несмотря на убаюкивающие бормотание Звездокрыла, в которое редко врывался куда более звонкий голос Вещуньи. Ночная порой вступала в короткие споры со своим “начальником”, обсуждая с ним то один, то другой момент его лекции о природе истории как науки, разбавляя эту отвратительную атмосферу бесконечного занятия своим в меру весёлым трёпом. Изредка Вещунья и на учеников начинала бухтеть, когда кто-нибудь начинал особо громко переговариваться с соседом.
А я же просто положила на свои лапы мордашку, прикрывая то один глаз, то другой, да слушая тихое, размеренное сопение дрыхнущего Лонгана, явно не обеспокоенного какими-либо кошмарами. Порой, правда, я слегка приподнимаюсь на месте, любопытства ради заглядывая за плечи сидящих передо мной драконов. Каракурт, как и я, борется со своей сонливостью, пару раз соскользнув с подставленной под морду лапы, да тыкаясь своим носом в парту, тут же вздрагивая всем телом и просыпаясь, выпрямившись на своём месте. Циркон же всё-таки нашёл в себе силы вернутся к собственному рисованию, неспешно выводя кончиком палочки изящные, плавные линии, сплетающиеся во второй цветок, подле первого. Пожалуй, за его неспешной и медитативной работой даже интересно наблюдать. Как медленно вплетаются новые чёрточки в целостную картину, осторожно складываясь в неровные лепестки будто покачнувшегося к земле под дуновением горного ветра колокольчика. По своему красиво и чарующе, пусть и не хватало всей этой работе каких-нибудь цветов.