— Держите её, — шипит Циркон, а затем оплетает задние лапы Фирн хвостом, чтобы она никому не заехала ими по морде. Наконец-то ледяная падает на бок. Испуганная и заплаканная Звёздочка тут же отползает в сторону от сосульки, пытающейся вырваться из наших лап и броситься за ночной в погоню. — Да что на тебя нашло!
Хотела бы я пошутить, но вот только ситуация совсем не подходящая. А ведь такой простор для чёрного, злого юмора пропадает. Не дёргайся ледышка, Мракокрад тебя подери!
— Укусите её кто-нибудь, чтобы успокоилась! — выкрикиваю я. Но разве хоть кто–то послушает моего мудрого совета?
— Лонган, не отпускай её морду! — продолжает командовать Циркон, заметив, как радужный дёрнулся в сторону своей подруги. — Звёздочка, жива?
— Д… Д… Да… — дрожащий и тихий, ещё сиплый голос ночной доносится до моего уха.
— Много крови? — продолжает Циркон, наваливаясь на бок ледяной и прижимая Фирн к холодному полу пещеры, слегка заламывая её крыло, из-за чего ледяная начинает особо яростно дёргаться и брыкаться под нашими лапами.
— Н-н-нет… Т-т-тольк-к-ко п-пара ц-царап-пин, — запинаясь бормочет ночная, накрывая растерзанные когтями ледяной чешуйки своими ладонями. Циркон в ответ лишь коротко кивает, обозначая тем самым, что он услышал ночную.
— Лежать! — рычит Каракурт, прижимая морду ледяной к полу своим локтём, всё также держа её передние лапы за запястья, даже не замечая четырёх кровоточащих полос на груди, пересекающих пару старых шрамов. — Она её убить хотела! Ты видел?!
Лонган расправляет в стороны свои греби, услышав эти слова, и его цвет стремительно сменяется на красный. А сам радужный громко шипит, будто ядовитая змея, демонстрируя пару своих подозрительно длинных клыков нам всем.
— Сейчас… вернётся Сайда с верёвками. Мы её свяжем. И узнаем, что на неё нашло, — бурчит напряжённый Циркон, пока я ошалело смотрю на Фирн.
Убить? За что? За ложь? Это конечно серьёзно и прощать не стоит… Но набрасываться с когтями – явно перебор.
Фирн же, видимо осознав, что сопротивляться не имеет смысла и четырёх драконов она не переборет, расслабилась под нашими лапами, будто бы демонстрируя свою покорность. Вот только я подобный трюк прекрасно знаю. Сейчас расслабимся, а затем как набросится ещё на кого-нибудь. Допустим, на меня. А мне моя тушка ой как дорога! И похоже, схожие мысли одолевали и всех остальных драконов крылышка.
— Ты представь, что скажут Драконята Судьбы, когда узнают о произошедшем! — недовольно бурчит себе под нос Каракурт, будто бы пытаясь достучаться до ледяной драконицы. Но та одаривает его в ответ лишь презрительным и раздражённым взглядом, разом демонстрируя всё своё презрение к защитникам ночной. — А потом и твоя королева! Что она тебе на это скажет?
На долю мгновения во взгляде ледяной тухнут огни злобы, позволяя разглядеть её светло-сапфировые глаза в их первозданной красоте. Однако уже в следующую секунду привычная её морде хмурость возвращается на своё место. Со вспыхнувшей с новой силой злобы ледяная дёргается под Цирконом, сжимая свои пальцы на передних лапах в кулаки и предпринимая попытку вырваться из наших лап. Вот только мы крепко держим её, а небесный ещё и несильно тыкает лапой Фирн в пузо, из-за чего из закрытой пасти той вырывается недовольное, горловое шипение.
— Как думаете, чего это она? — окидывает нас взглядом Каракурт.
— Готова поставить на спор свой завтрак, что её злоба как-то связана с “Даром” Звёздочки, — делюсь я своей догадкой, в ответ получая лишь раздражённое фырчание Циркона, да согласные кивки от остальных драконят.
— Давайте не делать выводы раньше времени, — покачивает головой небесный дракон. — Сейчас Сайда принесёт верёвки. Мы её свяжем, а потом допросим. Если она откажется говорить, отволочём к Драконятам Судьбы или попросим…
Тут он оборачивает свою морду к сидящей в стороне Звёздочке, постепенно восстанавливающей своё дыхание и вроде бы даже пришедшей в норму. Пожалеть её что ли? Нервный у неё день вышел. Сначала я, потом Фирн… А ведь всё из-за её недоговорок! Вот сразу бы всё сказала и было бы проще. Так что, сама виновата.
— Нет! — поднимая взгляд к Циркону говорит ночная телепат. — Это её мысли и я их никому не расскажу!
— Это несколько абсурдно, — вставляю свои пять серебряных монеток я, замечая, как после слов ночной, Фирн постаралась изогнуться и бросить на меня раздражённый взгляд, вот только лапа Каракурта ей в этом помешала.
— Согласен, — кивает Циркон. — Она пыталась тебя убить. Нам стоит узнать причины.
— И всё равно, я не расскажу вам… — всё так же стоит на своём Звёздочка, обвивая хвостом свои лапки. — Это её мысли. И… они не должны становиться чьими-то ещё.
— Вот только ты их знаешь, — Мрачно замечает Циркон в ответ. Интересно, о чём сейчас думает алый дракон?
— Не по своей воле, — морщиться ночная, вроде как набирая воздуха для продолжения своего покаяния.
Но тут в пещеру забегает запыхавшаяся Сайда. На шее морской болтается несколько витков, как мне показалось, лианы, а в своей пасти она тащит несколько вроде как чистых белых тряпок. Конечно, не идеальные бинты…
— У меня есть несколько трав, которые можно было бы подложить под бинт, — припоминаю я, когда ледяная предпринимает очередную попытку вырваться из под наших лап, грозно зарычав в сторону приближающейся Сайды. Морская испуганно пискнула, но увидев, что мы крепко держим нарушительницу спокойствия всё-таки переборола свой страх и осторожно подобралась к Циркону.
— Лонган, свяжи ей передние лапы, — даёт радужному маленькое задание небесный.
И вот, после пяти минут яростных брыканий и рычания, пациент полностью зафиксирован. А, как известно, хорошо зафиксированный пациент в тропических лягушках не нуждается. Передние лапы ледяной связаны в запястьях. Задние обвиты чуть выше стоп, и к ним же прижимается хвост ледяной. Ну и, конечно же, чужую морду тоже без внимания не оставили, скрутив её несколькими мотками. Крылья бы ещё зафиксировать, но когда я предложила эту идею Циркону, он лишь глухо фыркнул и сказал, что не нужно. Ну, ему виднее.
Пока небесный караулит Фирн, я занимаюсь оказанием первой помощи. К моему удивлению, больше всего досталось не Звёздочке, а Каракурту — несколько неглубоких, но кровоточащих царапин пересекали его грудь. Ещё он где-то умудрился расцарапать левую лапу от локтя до самого запястья, однако осмотрев эту “боевую рану”, я не придала ей значения, взявшись перевязывать грудную клетку песчаного.
— Доктор. Скажите… Только правду, — пытаясь спародировать голос умирающего, хрипит на всю пещеру Каракурт. — Я буду жить?
В ответ я лишь надавливаю пальцем на нос песчаного, из-за чего тот озорно хихикнул, и затем возвращаюсь к обработке раны. Облизываю засушенный лист целебного и “волшебного” подорожника, а потом как шлёпаю им поверх царапин на груди Каракурта, что тот аж ойкнул и возмущённо засопел носом. И после завершения этой незамысловатой операции я накрываю его грудную клетку полоской белой ткани, и закрепляю всё это дело с помощью гибких верёвок-лиан.
— Будешь-будешь, — бурчу я себе под нос, переходя уже к Звёздочке. — По тебе видно, что ты и не такое переживал.
Ночная отделалась значительно легче песчаного. Можно даже сказать, что пострадала только её гордость. Всего–то пара рассечённых чешуек на шее – следы, оставшиеся от острых когтей ледяной. Они даже не были столь глубокими, как мне показалось на первый взгляд. Вообще странно, что со столь острыми когтями Фирн просто не разодрала глотку Звёздочке. Пока я плюю на подорожник, ночная ловит мой взгляд, будто бы желая сказать что-то, о чём говорить она не могла. Прости уж, Звёздочка, но я, в отличие от тебя, мыслей не читаю. Ещё несколько мгновений, и вот шею ночной тоже украшает белая повязка, столь резко контрастирующая с её чёрной чешуёй.
Дальше я подаюсь к Циркону, но тот лишь покачивает головой, сидя на боку трепыхающейся ледяной, и говорит, что помощь ему не нужна. Лонган и Сайда вообще не пострадали, так что я, с чувством выполненного долга, берусь осматривать своё пострадавшее запястье. Болит, конечно… Даже немного горит, будто рана куда серьёзнее, чем кажется. Я внимательно осматриваю узкую царапину, оставленную шипом на хвосте ледяной, а затем медленно провожу по ней своим языком, слизывая кровь. Не буду бинт на такую мелочь переводить. Так, приложу подорожник, подержу и забуду.