Лояльность
— О, здравствуйте! А что здесь происходит? — на пороге стоял муж. От неожиданности Катя аж подскочила.
— Серёжа?.. А ты что здесь делаешь?
— Да вот, заглянул на огонёк, — усмехнулся супруг. — Да и как было не заглянуть — такой крик подняла.
— Я?!
— Ну, не так, чтоб крик, но громко. Вот я и зашёл глянуть, на кого ты так разоряешься. Кто у нас тут виновник торжества? Этот, что ли? — пренебрежительно кивнул он в сторону ночного гостя.
— Сергей!
— Хорош, ничего не скажешь... — усмехнулся муж. — Ну и что делать будем? — Подойдя к пришельцу, он с интересом его разглядывал. Тот не издал ни звука, а лишь понурив голову, равнодушно ожидал своей участи. Он казался бесконечно усталым и вызывал острое чувство сострадания. По крайней мере, у Кати.
— Он, кажется, ранен, — всхлипывая от жалости она показала на рваное ухо.
— По заслугам, небось, получил.
— Серёжа, пожалуйста. Я всё понимаю, но ведь первую помощь оказать надо?
— Надо, конечно. Так что ж ты стоишь? Доставай аптечку! — распорядился хозяин дома.
— И вот этот вот оборвыш у меня чуть жену не увёл, можно сказать? — Сергей саркастически рассмеялся. — Тоже мне — красавец писаный, покоритель сердец, всевластный господин, хозяин жизни... Что — пшик? Эх ты! Котяра ты и есть котяра! Обычный, самый обыкновенный кот!
— Сергей, ну как тебе не стыдно! Ну как ты себя ведёшь, честное слово!? Взрослый человек, а, как какой-то неуравновешенный подросток соревнуешься с маленьким домашним животным, — Катя укоризненно покачала головой. — И потом, обыкновенных котов не бывает, разве ты не знаешь? — улыбнулась она, ласково глядя на любимца. Кот что-то муркнул, он Сергея явно осуждал. — Не обращай внимания. Не обижайся на него, миленький.
— Ага, научи его ещё плохому. Теперь понятно, почему он так ко мне относится.
— Надо было его Маркизом назвать.
— Ну да, тогда мне хоть из дому беги. И так ведёт себя, как принц крови, — обиженно буркнул муж.
— «Что значит имя? Роза пахнет розой, хоть розой назови её, хоть нет…». Да, миленький?
— Ага! А я-то думаю, чем это наши розы пахнут? А, оказывается, Пушком! А прямо говоря, запахом кошачьей...
— Серёжа!
— Ах, простите, Шанель, первоклассная Шанель. Пуш-Шанель номер пять, — скептически хмыкнул Сергей.
— Пушок, не слушай Сергея. Это всё ревности. — Катя укоризненно взглянула на мужа. Тот только вздохнул и отвёл глаза. — Я тебя всё равно люблю, очень-очень! И сейчас мы тебя полечим. — Катя заглянула в доверчивые глаза с вертикальными зрачками, опять погладила кота по лбу. Тот от удовольствия развалился во всю мощь своей скромной тушки и яростно замурчал явно авторскую песню.
Тут в коридоре послышалась какая-то возня.
— Мама, мама, а Пушок какую-то верёвку принёс! — услышала она удивлённый возглас пятилетней Ляли. — Толстая такая... Вон, на крыльце лежит. Хочешь, я её принесу?
— Не трожь! — очень строгим баском постарался одёрнуть сестрёнку девятилетний Стасик. — Ты ж не знаешь, что это такое, а руками лезешь хватать сразу!
— Как же я узнаю, если руками не возьму? — резонно удивилась Ляля.
— А вы почему до сих пор не спите?! — ахнула Катя, глядя на переодетых в пижамы малышей, а затем выразительно показывая на часы. — Времени-то уже сколько?!..
— А мы Пушка ждали!
— А мы с папой кино смотрели, такую сказку страшную. Про вампиров! — вразнобой ответили дети. У Ляли была заспанная мордашка, но по её просыпающемуся задору было видно, что ещё чуть-чуть и момент удачного укладывания спать будет надолго упущен.
— Сергей! Ну что это за безобразие такое! — совсем задохнулась от возмущения Катя.
— Безобразие у тебя вон на кухне расположилось. А мы все хорошие. Правда, дети? — Сергей раскрыл руки и к нему с хохотом, как под крылья, нырнули Стасик с Лялей, обнимая отца. Мальчик что-то тихонько зашептал ему на ухо.
— Они спать уже давно должны, — Катя не смогла сдержать ласковой улыбки, глядя на самых любимых людей в своей жизни.
— Завтра же выходной, — не сдавался Стасик.
— Должны, значит будут. — твёрдо ответствовал муж. — Кать, ты лекарства приготовила? Давай-давай! А я сейчас, — Сергей ласково погладил жену по плечу и, прикрыв дверь, вышел с сыном во двор. Там они что-то недолго пообсуждали удивлёнными голосами и, повозившись во дворе, некоторое время спустя загремели уличным рукомойником, тщательно вымывая руки.