По дороге домой я мурлыкал эту песенку.
Мисс Эмили Бартон пришла к нам, как раз когда мы кончали пить чай. Она хотела поговорить о том, что надо сделать в садике виллы.
С полчаса мы ходили по саду и беседовали, а потом снова повернули к дому. В этот момент мисс Эмили, понизив голос, пробормотала:
– Надеюсь, Миген.., не была слишком уж расстроена всеми этими ужасами?
– Вы имеете в виду смерть ее матери?
– Да, конечно. Но прежде всего я подумала о той.., о той гадости, которая была ее причиной.
Мной овладело любопытство. Хотелось знать, как смотрит на все это мисс Бартон.
– А как вы полагаете? Это обвинение было правдивым?
– Нет, нет, конечно же нет… Я абсолютно уверена, что миссис Симмингтон никогда.., что… – Бедная мисс Эмили смутилась и покраснела до корней волос. – Я думаю, что в этом нет ни крошки правды.., хотя, разумеется, это могло быть карой…
– Карой? – я вытаращил на нее глаза.
Эмили Бартон, красная, как пион, похожа была сейчас на фигурку стыдливой пастушки из мейсенского фарфора.
– Я не могу отделаться от мысли, что все эти ужасные письма, все те страдания и горе, которые они причинили, имеют цель.
– Еще бы – для того ведь их и посылали, – ответил я хмуро.
– Нет, нет, мистер Бертон, вы меня не правильно поняли. Я говорю не о человеке, писавшем их, – это, конечно, негодяй. Я думала о той цели, которую могло иметь божественное провидение! Оно послало нам все эти страдания, чтобы заставить осознать наши собственные недостатки.
– Провидение надо полагать, смогло бы воспользоваться и более подходящим оружием.
Мисс Эмили пробормотала что-то насчет неисповедимости путей господних.
– Нет, – запротестовал я. – Люди слишком уж часто сваливают на бога зло, которое они совершают сами и добровольно. Я бы еще не возражал, если бы вы сказали, что оно было послано дьяволом, но господу богу незачем наказывать нас, мисс Бартон. Все мы и так как нельзя старательнее наказываем друг друга.
– Но я не могу понять, зачем кто-то посылает эти письма?
Я пожал плечами:
– Какой-то душевнобольной.
– По-моему, это ужасно грустно.
– Грустно? Это мерзость! И я не прошу извинения за то, что употребил это слово, – оно точно выражает мое мнение.
Розовая краска исчезла с лица мисс Бартон. Сейчас она была бледной, как мел.
– Но почему, мистер Бертон, почему? Неужели это может кому-то доставлять радость?
– Этого не можем, увы, понять ни вы, ни я.
Мисс Эмили понизила голос:
– Здесь никогда не происходило ничего подобного – никогда, столько я себя помню. Мы жили тут все как одна счастливая семья. Что бы на это сказала моя мамочка? Господи, приходится радоваться, что она хоть от этого была избавлена.
Я подумал, что старая миссис Бартон, судя по тому, что я о ней слышал, вынесла бы и не то еще и, вернее всего, наслаждалась бы подобной сенсацией.
– Меня это ужасно огорчает, – продолжала мисс Эмили.
– А вы сами.., гм.., не получали ничего подобного? – спросил я.
Она залилась краской.
– О нет.., о нет, нет! Это было бы ужасно!
Я поспешно извинился, тем не менее ушла она в высшей мере расстроенная.
Я вошел в дом. Джоан стояла в гостиной у камина, в котором горел огонь – вечера были еще холодные. В руках у нее было распечатанное письмо. Услышав мои шаги, она быстро обернулась.
– Джерри! Вот это было в почтовом ящике – кто-то кинул нам его туда. Начинается: «Ты, крашеная стерва…»
– А дальше?
Джоан ухмыльнулась:
– То же свинство, что и в первый раз.
Она швырнула письмо в камин. Резким движением, так что в спине заболело, я вытащил его, прежде чем пламя охватило бумагу.
– Сжечь не пойдет, – сказал я. – Это письмо может понадобиться.
– Понадобиться?
– Для полиции.
Старший инспектор Нэш зашел к нам на следующий день после полудня. Мне он понравился с первого взгляда. Лучший инспектор уголовного розыска, какого я только видел. Высокий, с военной выправкой и спокойными умными глазами. Он приступил прямо к делу, не разыгрывая из себя важную персону.
– Здравствуйте, мистер Бертон. Полагаю, вы догадываетесь, почему я заглянул к вам.
– Думаю, что да. Из-за этих анонимных писем.
Он кивнул.
– Я узнал, что и вы получили одно из них.
– Да, вскоре после приезда.
– Что там, собственно было написано?
Чуть подумав, я постарался, насколько мог, верно изложить содержание письма.
Инспектор слушал меня, ничем не проявляя своих чувств, на лице у него не дрогнул ни один мускул. Когда я кончил, он заметил:
– Хорошо. Вы не сохранили это письмо, мистер Бертон?
– К сожалению, нет. Понимаете, мне оно показалось просто единичным проявлением недоброжелательности к чужим здесь людям.
Инспектор понимающе наклонил голову.
– Жаль, – только и сказал он.
– Однако моя сестра, – продолжал я, – тоже получила вчера анонимку. Я не дал ей швырнуть ее в огонь.
– Спасибо, мистер Бертон, очень разумно с вашей стороны.
Я подошел к письменному столу и отпер ящик, в который положил письмо, рассудив, что вряд ли стоит, чтобы оно попалось на глаза Партридж. Я подал письмо Нэшу. Прочтя его, он поднял глаза и спросил:
– Выглядит так же, как и то – первое?
– По-моему, да – насколько могу припомнить.
– Адрес и сам текст тоже были написаны по-разному?
– Да. Адрес был напечатан на пишущей машинке, а само письмо составлено из вырезанных букв и слов, наклеенных на листок бумаги.
Нэш кивнул и сунул анонимку в карман, а потом предложил:
– Мистер Бертон, не хотите поехать со мной к нам в управление? Мы бы устроили там небольшое совещание: это сэкономит нам множество времени и ошибок.