– Александр Владимирович, Александр Владимирович, как они, что говорят врачи? – выкрикиваю я.
– Откуда вы здесь? – удивляется Дольский. – Ничего не известно пока, им досталось прилично.
– Можно нам с ними? Пожалуйста, – начинаю умолять я.
– Нет, вам самим сейчас помощь нужна, идите в номер. Завтра, всё завтра, – сухо говорит он, садится в машину и уезжает вслед за кортежем.
– Мы должны поехать, мы должны быть с ней сейчас, она совсем одна, – Лена смотрит на меня встревоженно и безумно.
– Она не одна, – отвечаю я. – Нам срочно нужна машина.
Глава 20
На стоянке возле отеля припаркованы несколько машин такси. Мы подбегаем поочерёдно к каждой из них. В первых двух нам говорят, что приехали по вызову и ожидают кого-то. Наконец, нам везёт: таксист берёт заказ, и через несколько секунд мы выезжаем с территории отеля. Во всём этом смешении страха, паники и нервозности чувствуется моральное истощение и потерянность. Голова совершенно отказывается соображать здраво. Когда водитель спрашивает, в какую больницу ехать, мы не знаем, что ему ответить. Решаем попробовать догнать экипажи скорых и машины сопровождения, недавно покинувшие место аварии. Проехав пару кварталов, мы слышим звуки сирен. Через несколько минут настигаем кортеж и становимся его частью. Движение по ночному городу не затруднено пробками, и уже очень скоро мы приезжаем в пункт назначения.
Машины скорой заезжают через шлагбаум на территорию больницы, нас туда не пускают. Мы расплачиваемся с таксистом и бежим к зданию клиники. В холле приёмного покоя встречаем главу службы безопасности. Он стоит в окружении нескольких подчинённых и раздаёт указания. Через минуту все разбегаются по разным направлениям. Мы догоняем Дольского.
– Здравствуйте, – подойдя ближе, говорю я.
– Опять вы здесь?! Я вам что сказал?! – Дольский смотрит на нас с недоумением.
– Мы не могли не приехать, что там, скажите? – спрашиваю.
– Вам в номере своём сейчас нужно быть, выпить валерьянки и спать лечь, – продолжает он развивать свою мысль.
– Как она?! Скажите, умоляю! – Лена не выдерживает и начинает плакать.
– Вы обещаете мне, что уйдёте?
– Нет, не обещаю, но раз уж мы всё равно здесь, скажите, не томите, – продолжаю настаивать я.
– Ладно, хрен с вами! Чую, вы не отстанете, – сдаётся, наконец, он. – Ничего сверхстрашного не произошло, они, можно сказать, отделались лёгким испугом.
– То есть они живы? – Лена слегка успокаивается, но голос её по-прежнему дрожит.
– Да, живы. У них ушибы, ссадины, сотрясения. Но, вроде, ничего серьёзного нет. Сейчас их осматривают дополнительно.
– А можно нам?..
– Нет, – не даёт договорить Дольский. – Завтра возможно. Сделают анализы, процедуры положенные, потом видно будет. Ещё раз повторяю, поезжайте в отель и ложитесь спать. Всё давайте, мне не до вас сейчас.
– Что ж, спасибо за информацию, – успеваю сказать я перед его уходом.
Я усаживаю Лену в кресло и подхожу к дежурной медсестре.
– Доброй ночи, – начинаю я разговор.
– Доброй, – не особо приветливо кивает та в ответ.
– Подскажите, когда можно будет?..
– Когда доктор разрешит, по состоянию, – она тоже прерывает меня и сухо отвечает.
– Нам очень нужно знать, наша близкая подруга здесь. Только что привезли вместе Сергеем Дмитриевым, – пытаюсь я одновременно воззвать к состраданию и надавить фамилией Сержа.
– Не сегодня точно. Хотите, можете подождать, но я вам советую пойти сейчас домой, поспать и отдохнуть, – выражение её лица чуть меняется.
Остаётся неизвестным, что на неё подействовало: сочувствие нам или значимость второго пациента, к которому мы также были причастны.