– Прохладно становится, – Лена слегка ёжится, – мурашки побежали уже.
– Не хочется пока уходить. Может, костёр разведём? Вон там, смотри, как раз кто-то жёг, – я показываю жестом чуть в сторону, где лежат несколько недогоревших поленьев. – Давай попробуем, если они не сырые совсем.
– Пойдём, глянем? – принимает мою идею Лена.
Разгорающийся огонь уносит вдаль печаль. Трещат сухие ветки, объятые только что рождённым пламенем. Искры вздымаются вверх салютом в почти зимнем солёном воздухе побережья. Это особенный запах, особенный вид созерцательного удовольствия. Замирающие в голове образы давно позабытые и совсем недавние сменяют друг друга, кокетничая с душой, с внутренней вселенной всего того естества, что ты привык называть своим. Доносящийся откуда-то из темноты шум волн рисует яркими красками в твоём воображении чудеса. Легко. Секунды, минуты, дни, годы – всё это лишь облако, всё это лишь потрескивание костра, всё это лишь крупицы песка, пробравшиеся в твои кеды, прилипшие к твоему телу, запутавшиеся в твоих волосах.
– Люблю смотреть на огонь, он всегда яркий, дикий, – Лена берёт сигарету.
– Огонь поэтичен, независим и дерзок. Если он под контролем, то может согреть тебя, а если нет, то сожжёт не задумываясь. Состраданием он не наделён, знает только да или нет, никаких промежуточных состояний. В этом его правда, его природа, ничего не попишешь, – я делаю глоток виски и передаю бутылку Лене.
– Ты вспоминаешь когда-нибудь наше детство, наше прошлое? – Лена тоже делает глоток.
– Нет, я не очень хорошо его помню, без подробностей, таким общим фоном.
– Что совсем ничего?
– Нет, помню, конечно, что-то, какие-то главные судьбоносные вехи: вот мы идём в школу, вот отмечаем наш день рождения. Но так глобально всё полностью не запечатлелось. Отдельные эпизоды могу вспомнить в мельчайших подробностях. Правда, зачем я их помню, не знаю.
– Какие, например, эпизоды?
– Разные. Не то чтобы у меня какой-то там список воспоминаний, просто иногда, откуда не возьмись, в памяти всплывают картинки, буквально воссоздаются. И то, о чём не помнил и давно забыл и, в сущности, не важно, предстаёт перед тобой дословно в мельчайших подробностях.
– Значит, это что-то важное, – говорит Лена и переводит взгляд с огня на море, поигрывающее волнами в темноте.
– Вряд ли, какие-то сцены просто отдельные. В голове, видимо, всё записывается и периодически внезапно воспроизводится, – предполагаю я.
– У меня тоже так бывает.
– Да, у всех так бывает, – я подкладываю в огонь ещё несколько веток.
– Странно, но многие воспоминания как-то с теплотой воспринимаются. Даже те, что не совсем добрые или милые, а скорее обычные или волнительные, но всё равно с теплотой, – Лена подставляет руки огню.
– Ну не все явно, – приобретаю несколько скептический вид я. – Это скорее зависит от позитивности человека, степени его оптимистичности: чем он оптимистичней, тем теплее воспринимает события прошлого. И наоборот: может видеть один лишь только негатив.
– А ты какой? Как ты видишь? – Лена переводит взгляд на меня.
– Я же говорю, у меня как будто просмотр видеозаписи. Если я что-то и вспоминаю, то в тех же ощущениях, что были тогда. Помню свои переживания в тот момент. Поэтому какого-то общего позитива или негатива во мне нет. Всё зависит от конкретного эпизода.
– А такая конкретика помогает или мешает?
– Не знаю. С одной стороны могут помниться какие-то обиды, которые сейчас я бы даже не воспринял как обиды или что-то мало-мальски существенное. Наверное, это мешает. А с другой – у меня нет какой-то щенячьей радости по прошлому, какой-то разрушающей ностальгической грусти, желания вернуться в школу, например, или типа того. Поэтому я могу идти дальше, так как это интересней, жить, пробовать развиваться.
– Хм. А я вот списываю всё на опыт, даже плохое, – разворачивает мысль Лена. – Всё перерабатывается и выходит в виде опыта, «то, что нас не убивает, делает нас сильнее». Помнишь это изречение Ницше?
– Помню, конечно. Оно настолько часто используется, что уже замылилось до безобразия. Хотя суть вещей отражает, тут не поспоришь.
– Вот он – господин Циник Сарказмович: «Клише, замыленные цитаты», – Лена немного куксится.
– Да ладно, я не то имел в виду. Ты, видимо, позитивнее меня или мудрее, или и то и другое, если у тебя получается переработать, получить опыт и относится ко всему с более-менее добротой. Я же застрял на стадии, что вот есть – как есть, случилось – как случилось. Если хорошо, значит хорошо, порадуемся. Плохо, ну что поделать, хрен с ним, идём дальше. Но запомню этот момент именно таким, как он есть, без прикрас. И в будущем, при встрече с чем-то похожим, буду решать: надо оно мне или нет, исходя из ощущений предыдущего опыта.