Леви скривился. Он не понимал, как можно бросить что-то настолько маленькое и беззащитное. И не хотел принимать наличие каких-либо обстоятельств, не позволяющих поступить иначе.
– И где её носит?
– Она должна быть в пути. Я надеюсь, что она в пути.
Женщина на секунду замолчала, дотрагиваясь ладонью до детского лба. Нахмурившись, поднялась.
– Так и думала.
– Жар? – Аккерман поднялся в след за ней.
– Он самый. Не нравится мне всё это. Если действительно воспаление лёгких, мы не можем знать, как его перенесёт ребёнок.
– Ну, очкастая, – Леви прорычал с ядовитой ухмылкой, – ты обязана её спасти, раз взяла такую ответственность. У вас голова на плечах имелась, когда отправляли ребёнка сюда?
– Я не могла иначе, – Зоэ опустила глаза в пол, – ты позже всё поймёшь.
– Что я должен понять? Или лучше узнать это через год? – Капитан скривился в отвращении, – делайте, что хотите.
И вышел, громко захлопнув за собой дверь. Кажется, его ещё ждал Смит. Иногда Аккерману хочется залечь на дно, чтобы хоть день его никто не трогал. Но всё по новой повторяется. Из раза в раз.
Смит в этот раз тенью бродил по кабинету. Его толстые брови слегка нахмурены. В руках тот сжимал тонкое письмо. Кажется, скоро от него ничего не останется, да мужчину не особо это заботило.
– Ты то чего такой нервный? – Леви уселся на стул, ожидая вердикта.
– Торговцев лишили полей, – Смит резко, непривычно для самого себя, смахнул со стола пачку документов.
– Надо же, – только и сказал Капитан, про себя ухмыляясь господствующей сейчас власти.
Скоро начнётся полный беспорядок. Они глупо поступили, начиная действовать с прямых кормильцев этих земель. Хотя, кто может предполагать правильность такого решения? Может, действительно другого выхода просто не оказалось.
– Продовольствия не хватает, торговцы лишены дела, – Эрвин продолжал нервно стучать пальцем по деревяшке, – обещают ввести налог.
– Ты же понимаешь, что это значит? – Леви откинулся на спинку стула.
Конечности свело от понимания возможных последствий таких действий. Он не желал брать ещё одну ответственность. Не желал сражаться с кем-либо, кроме титанов. Возможно, в этом была его очередная по счету замашка: он не желал убивать. В чем смысл смерти, если она его и так преследует?
– Вероятно, будет гражданская война.
– Военная полиция снова начнёт мозолить глаза.
– А когда она переставала это делать? – Смит ровным тоном издал что-то вроде смешка, – главным предателем окажется, как всегда, разведка.
– Хороший момент нас отстранить, – Леви прикрыл в мучении глаза.
Он выдохся за эти годы. Столько смертей, столько планов, столько разработок, столько самопожертвования – чтобы эти занощие ублюдки только и делали, что стирали их с кусков земли. Кому это нужно и для чего? Разве можно до сих пор не понять, что разведчики - основа спасения человечества. В который раз Аккерман задумывается о том, есть ли смысл спасать таких, как они? Однако, он жил. Преимущественно для тех, кто был дорог.
Если ублюдки-переростки не могут уничтожить человечество, то человечество уничтожит себя самостоятельно – парадокс, который мужчина никогда не понимал и не поймёт. Гражданская война опасна. Особенно в приближении холодов. Порой голод может убить быстрее, чем высококачественное оружие.
День прошёл также незаметно, как и начался. Аккерман то и дело бродил с одного места на другое, пока около часа ночи не остановился в коридоре. Луна сегодня светила определённо ярче, чем в другие дни. Мужчина застыл, вслушиваясь в размеренные шаги, доносившиеся из-за угла следующего правого поворота.
"Сопляки снова нарушают комендантский час".
Леви догнал нарушителя быстро. Слишком быстро и резко, не оставляя шанса тому сбежать подальше. Хотя, как после оказалось, он и не собирался сбегать. Аккерман завернул, видя прямую худощявую спину девушки. Сначала в голове проскочила фамилия дисциплинированной Этингер, но он тут же её отбросил. Не она. Незнакомка (по крайней мере, мужчина такой в корпусе не припоминает) шла дальше, не удосужившись даже повернуться. Тишина пробирала до костей, оставляла на коже холодный липкий оттенок. Вряд ли она его не услышала.
– Что ты себе позволяешь, отродье? – Капитан огрызнулся, стараясь её нагнать, – комендантский час для тебя ничего не значит?
– Не значит, – она остановилась, всё ещё оставаясь к мужчине спиной, – меня пока не касаются ваши порядки.
Глава 3. Реквием
Аккермана прошибла дрожь. Такая, какая не подпускалась к нему даже на вылазках. Голос отдавался где-то в затылке, отчего голова начинала слегка болеть. Мужчина тихо сглотнул, ощутив резкую сухость во рту. Он, кажется, понимал, что происходит. А нет, не хотел понимать.