— В Риме можно ездить только на маленьких машинах, — сказал Франко.
Они остановились на извилистой улочке возле кафе-мороженого под открытым небом.
— Спустимся вниз, — предложил Франко. Они выбрались из автомобиля, и он повел ее по темной узкой лестнице.
— Тебе тут понравится… это лучшая дискотека в Риме.
Здание выглядело так, словно его собирались снести; в подвале находился просторный зал, заполненный парами, танцевавшими под грохот музыки и яркие вспышки стробоскопа. Франко, похоже, знал здесь всех, включая официанта, который провел их к удобному столику в нише. Итальянец заказал вина и потащил сопротивляющуюся Дженюари танцевать. Она испытывала смущение, так как не знала новых танцев. Дженюари осмотрелась по сторонам. Все девушки покачивали бедрами, не обращая внимания на партнеров. Площадка для танцев напоминала скопище извивающихся червей. Она никогда так не танцевала. Последний год у мисс Хэддон Дженюари не ходила на свидания — Майк был в Нью-Йорке, и она все уик-энды проводила с ним.
Но Франко смехом развеял ее неуверенность. Музыка была ритмичной, и Дженюари, ведомая итальянцем, стала двигаться медленно, как бы примериваясь. Франко одобрительно кивнул головой. Его улыбка выражала восхищение и вселяла в девушку уверенность. Дженюари обнаружила, что она начинает сдержанно подражать другим девушкам. Франко снова кивнул… его руки двигались в воздухе… бедра покачивались… она следила за партнером… музыка зазвучала еще громче… Вскоре Дженюари танцевала совершенно раскованно. Когда песня кончилась, они упали в объятия друг друга. Франко отвел ее к столу, и она залпом выпила бокал вина. Франко заказал бутылку и наполнил бокал Дженюари. Несколько его друзей подошли к столику, и вскоре образовалась большая компания. Большинство молодых людей не говорили по-английски, но все танцевали с Дженюари, непринужденно улыбаясь, и даже девушки держались с ней приветливо и дружелюбно. Она чувствовала бы себя превосходно, если бы ее не мучили мысли о Мельбе и отце. Она заметила, как Майк смотрел на Мельбу… как встречались их глаза. Она выпила еще один бокал вина. Мельба ничего не значит для отца. Она просто исполняет главную роль в его картине. Он хочет, чтобы она была счастливой. Для этого он подходил к актрисе и шептал что-то на ухо в промежутках между дублями. Но что он шептал ей? Дженюари отхлебнула вино и кивком головы приняла приглашение на танец. Красивый юноша повел ее на площадку. Музыка гремела. Дженюари двигалась так же уверенно и изящно, как другие посетители. (Наверно, Мельба и отец сидят сейчас где-нибудь в спокойном уютном месте и слушают скрипичную музыку для влюбленных.) Внезапно она перестала танцевать и покинула площадку. Юноша поспешил за ней, заговорив по-итальянски и недоуменно разведя руки в стороны.
— Скажи ему, что я устала, — обратилась она к Франко.
Дженюари села, слушая итальянскую речь. Юноша вдруг перестал хмуриться, улыбнулся, пожал плечами и пригласил танцевать другую девушку. В час ночи компания начала расходиться. «Дома ли Майк? — подумала Дженюари. — Не беспокоится ли о ней? Возможно, он еще не вернулся в отель». Она допила содержимое бокала и потянулась к бутылке. Она была пуста. Франко тотчас заказал новую, но официант покачал головой. Разгорелся жаркий спор. Наконец Франко встал и бросил на стол деньги.
— Они закрываются. Пойдем в другое место. Она зашагала за ним по ступеням лестницы.
— Куда теперь все пойдут? — спросила девушка. — Я имею в виду тех, кто еще хочет погулять? Есть тут такое место… ну, вроде «Пи Джи» у нас в Нью-Йорке…
— Нет, допоздна здесь веселятся только американцы. Итальянцы не ходят в ночные клубы. Их светская жизнь больше протекает дома.
— Но…
Оказавшись на улице, она остановилась. Значит, Майк сейчас возвращается в гостиницу.
— Вот что, — сказал Франко. — Мы отправимся ко мне.
Он повернулся к паре, стоявшей возле них.
— Вы тоже поедете с нами, Винченте и Мария.
Винченте, подмигнув, покачал головой и удалился, обнимая девушку. Франко повел Дженюари к машине. Внезапно она заявила:
— Мне, наверно, тоже пора ехать домой. Я получила большое удовольствие, Франко… честное слово. Все было замечательно.
— Нет. Мы выпьем перед сном. Если я доставлю тебя в отель так рано, твой папа решит, что я оказался плохим эскортом.
Она засмеялась:
— Вот ты кто, оказывается? Эскорт? Любезно нанятый моим отцом?
Франко помрачнел. Он нажал педаль газа маленькой машины, и она помчалась по улицам, поворачивая на бешеной скорости.
— Франко, мы разобьемся. Пожалуйста. Я обидела тебя?
— Да. Ты назвала меня жиголо.
— Нет… я пошутила… правда… Он затормозил на узкой улочке.
— Давай внесем ясность в ситуацию. Твой папа — влиятельный человек. Но я — хороший актер. Прекрасно выгляжу на экране. Я видел проявленные куски. Я это знаю. Дзефирелли просит меня пройти пробу на роль в его новом фильме. Я получу ее. Почти все эпизоды с моим участием уже сняты, так что мне от него ничего не нужно. Я езжу с тобой, потому что ты прекрасна. Я хочу находиться возле тебя. Твой папа много рассказывал о тебе, но я ему не верил. Увидев тебя сегодня днем… я понял, что он говорил правду.
— О'кей, Франко. Она засмеялась:
— Кстати, жиголо больше нет. Нельзя быть таким обидчивым.
— Как бы ты назвала мужчину, которого можно купить? — спросил он. Она пожала плечами:
— Мужчин не покупают… и не содержат. А те, кто… по-моему, их называют эскортом, или проститутками мужского пола.
— Я не проститутка.
— Никто тебя так и не называл. Он завел мотор и поехал медленно.
— Я родом из Неаполя. Там мужчин учат драться за то, что им дорого. За женщин, за право жить. Но мы не продаем себя женщинам. У нас развита мужская гордость.
Он улыбнулся:
— О'кей… я тебя прощу… если ты зайдешь ко мне выпить вина.
— Хорошо. Один бокал вина.
Франко повел машину по петляющим улицам… по каменным мостовым… мимо массивных темных зданий с двориками. Наконец он остановил автомобиль перед большим старым домом.
— Когда-то этот особняк принадлежал одной богатой даме. Здесь останавливался Муссолини со своей любовницей. Теперь здесь сдают квартиры.
Она прошла вслед за ним в темный двор с потрескавшимися мраморными скамейками и неработающим фонтаном. Франко вставил ключ в массивную дубовую дверь.
— Заходи. Это моя квартира. Тут не прибрано, зато уютно… правда?
Гостиная поражала резким контрастом между современным беспорядком и античным интерьером. Высокие потолки… мраморный пол… диван, заваленный газетами… пепельницы, полные окурков… крохотная кухня с грязной посудой… приоткрытая дверь спальни… незастеленная постель. Типичный холостяцкий хаос.
Его, похоже, не смущал вид квартиры. Он включил стереопроигрыватель. Внезапно музыка полилась буквально отовсюду. Нехватка мебели компенсировалась избытком динамиков. Пока Франко возился с пробкой от бутылки, Дженюари разглядывала лепнину и мраморные украшения.
— Это то же самое вино, которое мы пили, — сказал он, подойдя к девушке с бокалами. Он подвел ее к дивану, смахнул газеты на пол и жестом предложил сесть. Некоторые пружины и набивка вываливались снизу, но Франко с гордостью заявил:
— Вся мебель подарена мне друзьями.
— Это отличный диван, — сказала Дженюари. — Если бы ты починил его… Он пожал плечами:
— Когда я стану звездой, я, возможно, заново обставлю квартиру.
— Возможно?
— Если я стану очень известной звездой, меня пригласят в Америку. Там делают большие деньги, верно?
— Мельба Делитто — известная звезда, но она остается здесь.
Он засмеялся:
— Мельба уже очень богата. К тому же ей тридцать один год… это много для Голливуда.
— Но она заработала все эти деньги здесь.
— Нет. Она получила их от любовников. У нее их было много… Фильмы принесли ей немало денег, но любовники — больше. Понимаешь, для женщины все обстоит иначе. Твой папа уже подарил ей брошь с крупными бриллиантами.