А ОН как рванется – чуть веревки не порвал! Вижу я – не удержать его на привязи, только я уйду, опять вырвется… Надо с ним кончать. Ну что ж, сказано – сделано. Подкатила я к Нему колоду,а сама говорю: « Довольно ты меня мучил, проклятый, теперь я тебя убью! Больше ходить ко мне не будешь.» А ОН как зарычит, да все норовит меня лапищей своей достать, когти черные выпускает… Решила я сперва лапы ему отрубить. Взяла топор, одну лапу отвязала. На колоде растянула – одной рукой лапу Его держу, а в другой руке топор… Как ударила – и сразу лапу отрубила! Только хруст пошел. ОН орет, извивается,но веревки крепки, а руки мои еще крепче. Точно так же вторую лапу отрубила… Кровища рекой хлещет, весь пол залил поганой кровью своей! Пощады запросил, и смотрю – опять вроде как Виктор! Ну не отличишь! И возле ноги моей рука человеческая валяется, и вдруг вижу – превращается она в лапу черную, обволошенную… Ну, гад… Снова морочить меня вздумал! Схватила я Его за волосы, к колоде пригнула, и хрясь – топором! С одного удара голову отрубила, она так и осталась у меня в руке.Вот тогда и тишина настала. Вылезла я из подпола, а голову нечистого так и держу за волосы, а волосы все мокрые от Его крови. На кухню пришла, гляжу – на голове-то глазищи открыты, так и пялятся на меня, пламенем полыхают! У-у, дьявол… Положила я отрубленную голову на стол, да и вырвала глаза ей ногтями – ногти-то у меня как лезвия,острые, да крепкие! Потом уже только за нож взялась…
Уже под утро взялась убираться в доме – а вдруг днем все-таки Виктор придет? Если кровь нечистого увидит, больше уж точно не появится… А мне ведь в охоту, чтобы он ходил. Ну, кажется все успела, даже в подполе прибрала. Вот суббота кончилась, а его так и не было. Ну и ладно, уж больно намаялась я сегодня. Может, завтра придет?А нечистого больше нет, убила я Его! и никогда больше не будет… Избавилась! Пойду спать.»
…Утром в воскресенье Полина по какой-то надобности вздумала наведаться в старый сарай, утопавший в снежных заносах в глубине двора. Женщина обычно избегала захаживать туда – особенно, когда крыша прогибалась под тяжестью снега. Но вот сегодня – понадобилось…
Проваливаясь в снегу по колено, добралась туда, с трудом приоткрыла скрипучую покосившуюся дверь. Начала что-то искать в углу, где валялся всякий хлам, и тут внимание Полины привлекли два полиэтиленовых мешка, стоявших рядком на припорошенных снежком досках продавленного пола.
« Это еще что такое? – подумала Полина. – Видать, Райка выставила что-то… Никак мясо свежее? Чего ж сюда приволокла, погреб-то на что?..»
Такая мысль возникла у нее оттого, что под одним из мешков была заметна замерзшая красноватая лужица. Любопытная тетка сунула свой нос в один из мешков, какое-то время непонимающе разглядывала содержимое, а затем вдруг отшатнулась, как будто ее опалило огнем.
– Батюшки мои-то! – негромко воскликнула Полина, едва переведя дух. – Ничего себе…
Господи, да что же это я?..Видать, милицию звать надо!
Не помня себя, женщина выскочила из сарая и торопливо побежала к дому, неуклюже проваливаясь в снег при каждом шаге...