То ли потому, что Викентий Викентьевич уже был, что называется, на излете, поскольку поездка в Германию шла как бы сверх программы, то ли произошел некий перебор впечатлений от увиденного, но садился он в самолет с чувством великого облегчения, почти радости.
Скоро, совсем скоро, через каких-нибудь два часа, он увидит свою Москву…
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
…В ГРУЗИНСКОЙ ЗЕМЛЕ ВСЕГО В ИЗОБИЛИИ… И МОЛДАВСКАЯ ЗЕМЛЯ ОБИЛЬНА. ТАК ЖЕ И ПОДОЛЬСКАЯ ЗЕМЛЯ ОБИЛЬНА ВСЕМ… ДА СОХРАНИТ БОГ ЗЕМЛЮ РУССКУЮ. НЕТ НА СВЕТЕ СТРАНЫ, ПОДОБНОЙ ЕЙ… ДА УСТРОИТСЯ РУССКАЯ ЗЕМЛЯ…
ГЛАВА XXIII
НАИЛУЧШИЙ ВАРИАНТ
Николай Сергеевич вынул из машинки последний лист статьи, кинул его поверх Вадимовых учебников и удовлетворенно откачнулся на спинку стула. Все! Гора с плеч! Как там и что будет дальше — неизвестно, а пока и то хорошо, что работа окончена. Завтра он сдаст ее в редакцию, а копию покажет знакомому лейтенанту милиции. Пусть читают.
И хорошо, что он побывал у Коли на заводе. Статья стала шире по охвату материала, обрела иной масштаб. Не просто описание встречи в темном переулке хулиганствующей компании с хорошим парнем, а еще и характеристика той и другой стороны. Не только описание «гуманного» суда над хулиганами, но и размышление о ложном гуманизме по отношению к преступникам вообще: он на тебя лезет с ножом, но ты не вздумай упреждающе ударить его палкой — не дай бог превысишь предел обороны и сделаешь поножовщику больно, тебя же потом затаскают по судам…
Не мешало бы показать статью и Викентию Викентьевичу. Но когда Николай Сергеевич какое-то время назад попытался узнать, как тот вообще смотрит на его затею, Викентий Викентьевич деликатно уклонился от прямого ответа: «Тут я вам не советчик, решайте сами, советуйтесь со своей совестью…» Ответ резонный, ничего не скажешь. Не советовался же он с Николаем Сергеевичем, вставая на защиту Дементия. Советчиком ему была его совесть.
Николай Сергеевич прошелся туда-сюда по комнате, бросая по сторонам беглые взгляды. Все осталось, как и было. Вадим даже некоторые учебники и тетради с записями лекций оставил на столе, посреди которого теперь стояла машинка.. Словно бы парень ушел на занятия в институт, а к вечеру вернется… Как-то ему живется на новом месте? Как там ни что, а все же — чужой дом, непривычная обстановка. Правда, любящая мамаша ухитряется и на новом месте жительства по-прежнему опекать свое дитятко, чуть ли не каждый день под разными предлогами навещая его. Вот и нынче ушла и небось сейчас либо сама готовит любимый им борщ с пампушками, либо учит этому искусству невестку…
Свадебным вечером Нина Васильевна осталась довольна. Ее радовало и многолюдье свадебного застолья (набралось-таки народу!), и то, как веселилась молодежь. «Все как у людей! Как у людей! — время от времени повторяла она. — И народу много, и весело…» Главное же удовольствие, надо думать, она испытывала оттого, что все к ней обращались как к единовластному распорядителю вечера. Николай Сергеевич еще заранее почел за лучшее ни во что не вмешиваться. О Викентии Викентьевиче и говорить нечего: тот и вовсе стремился быть незаметным. Верховное главнокомандование пьянило Нину Васильевну больше вина. Она была ко всем доброй, сердечной, внимательной. Она в этот вечер любила всех сидящих за столом и, наверное, была уверена, что ее тоже все любят.
А Николай Сергеевич сначала приглядывался к друзьям-приятелям Вадима, как бы желая удостовериться, что за столом не оказалось никого из тех, кто не так давно сидел с ним рядом в зале суда. Нет, ни одного из них здесь не было. За столом сидели веселые, симпатичные парни, и ни о ком из них ничего плохого нельзя было даже и подумать. Но ведь и лейтенант милиции рассказывал ему о таких же молодых, на вид симпатичных ребятах, которые неожиданно даже для самих себя вдруг становятся преступниками. Как же, как же это происходит?!
Вадим держался неуверенно, робел, стеснялся, особенно когда его приятели вместе с девчонками начинали дурашливо орать обязательное на свадьбах «горько!». Он поднимался вместе с Викой, несмело касался губами ее губ, но это лишь вызывало новую волну всеобщего оживления. Видя, что жених не более чем касается невесты, а надо целоваться «как следует», «без дураков», молодежь с утроенной энергией продолжала скандировать свое «горь-ко!».