— Давай.
— Начнем по порядку. Начнем с такси… Вы вылезаете из машины и не только не платите за проезд, а еще и глумитесь над пожилым человеком. И ладно бы это был кто-то один; так сказать, один на один. Тут, знаешь, все же какая-то доля риска, опасности: а что, если шофер окажется человеком не робкого десятка, вылезет вместе с пассажиром, который не хочет платить, и потребует, как говаривали в старину, сатисфакции, а проще — даст по морде? Все же не очень приятно, что там ни говори… А тут — полная, гарантированная безопасность, никакого риска: если вдруг кому и вздумается полезть на четверых — уж как-нибудь четверо-то с одним справятся…
— Но я не глумился над шофером. Я даже и слова не сказал. Вылез, и все.
— Хорошо… Ты идешь глухим переулком, видишь, остановилось такси, из машины вылезают трое парней и, вместо платы, нагло ухмыляются водителю в лицо. Ты бы поглядел на этих парней и… и не стал бы ввязываться. Похвалить тебя за это я бы не похвалил, но понять как-то бы понял… Но ведь трое куражащихся над водителем парней приехали вместе с тобой, они — твои друзья.
— Какие там друзья — просто знакомые.
— Однако же ты вместе с этими знакомыми поехал прокатиться… Почему ты промолчал, когда они упражнялись в подлости?.. Если нечего отвечать — не отвечай. Ведь я не следователь, и ты не на допросе. А спрашиваю для того, чтобы ты понял, что одно твое при сем присутствие не так уж безобидно, как тебе кажется…
— Да, я теперь начинаю понимать.
— Вы идете дальше, встречаете парнишку-школьника и начинаете «меняться с ним шапкой»… Я могу отдать должное некоему разнообразию форм, но ведь суть и этого «обмена» та же самая… Непонятно? Да, конечно, там машина и пожилой человек, а здесь фуражка и мальчишка-школьник. Но ты вдумайся и увидишь, что конечная-то цель ваших поступков, их, что ли, главный смысл и стимул состоял в одном и том же: покуражиться над человеком, насладиться унижением его человеческого достоинства… Вспомни-ка получше, и ты увидишь, что у шофера и парнишки — совсем, казалось бы, разные люди! — лица были чем-то похожие: они у них молча кричали от унижения… Кстати уж: ты никогда по-серьезному не задумывался над тем, что такое человеческое достоинство?
— Признаться, нет.
— Отвлеченно-умозрительная вроде бы штука. Два семьдесят или та же фуражка — это нечто реальное, это можно глазом поглядеть, рукой пощупать. А достоинство — как оно выглядит и с чем его едят? Никак и ничем не осязаемая, призрачная вещь! Однако же сколько история знает примеров, когда человек, не желая унизиться, шел на смерть, на казнь. Сама жизнь, оказывается, стоит дешевле этого самого человеческого достоинства. Ты небось читал, что Чернышевский после Петропавловки и так называемой гражданской казни на Мытнинской площади в Петербурге выдержал еще одно такое же испытание, уже будучи в ссылке на Вилюе. Когда ему было предложено написать прошение на высочайшее имя о помиловании и обещано освобождение — он отказался…
— Но тут-то всего-навсего парнишка!
— А парнишка — что, не человек?.. А уж если ты о том, что, мол, он еще маленький, несмышленый — так тем более подло и низко четырем лоботрясам измываться над меньшим своим братом. Естественно, человечно вставать на защиту малого, слабого. У вас же все наизнанку, все навыворот. А нашелся человек, который встал, — вы, вместо того чтобы устыдиться низости своего поступка, вчетвером кинулись на него.
— И вовсе не вчетвером.
— Это ничего не меняет. Ведь никто из вас четверых не встал на его сторону… Прикинь-ка опять на себя. Ты идешь переулком, и какой-то хулиган напал на тебя. Ты, конечно же, дашь ему сдачи. Но вот ты повстречал не одного, а четверых, и хотя в драку с тобой полез только один, а остальные стоят в сторонке — каково у тебя будет самочувствие в этой драке? Ведь ты не знаешь, в сторонке они стоят или в резерве… Так вот вы кинулись на него. И не просто кинулись, но даже замахнулись на саму его жизнь…
— А зачем он встрял не в свое дело? Шел бы своей дорогой, и никто бы его не тронул.
— Какое дело? О каком деле ты говоришь? Разве у вас со школьником было какое-то «свое» дело, спорный, запутанный, нерешенный вопрос? Ничего подобного, никакого дела с этим мальчишкой у вас не было. Вы просто над ним потешались, наслаждались его испугом, растерянностью, а парень увидел это и стал на защиту… вот мы и опять о том же — на защиту человеческого достоинства.