- Что-то видела?
- Да,- поспешно ответила Рэнеель,- Я ношу под сердцем дитя, а в этом замке всегда вижу только плохое! Больше не хочу и дня находиться здесь!
Вдруг лицо Бериндера озарилось улыбкой, и Рэнеель замолчала, с изумлением всматриваясь в глаза Советника.
- Ты уверена в том, что носишь под сердцем ребёнка?
- Разумеется! Я ведь пророчица! 10 юна[2] во мне зародилась жизнь, и я не позволю энергии этого замка омрачать это чудо.
- Что ж, славно!- протянул Бериндер.
- Славно?- переспросила Рэнеель, не веря своим ушам.
- Я о чуде, дорогая! Ты редко ошибаешься. Давай отложим переезд. Тебе вредно волнение. Я обещаю сделать всё, чтобы тебе было комфортно жить здесь. Твой ребёнок будет избранным. Его ждёт великая судьба. Я пригляжу за ним.
Рэнеель ахнула и едва не упала в обморок, но Бериндер её вовремя подхватил.
- Бериндер,- слабым голосом прошептала пророчица,- Но мой ребёнок… Боюсь, когда ему будет семь или восемь, мальчик погибнет! Впервые я хочу ошибаться! Ты сможешь его защитить?
- Так это мальчик? Чудесно…
- Бериндер,- будущая мать с мольбой смотрела в глаза Советника,- прошу тебя, сделай всё, чтобы его защитить! Я верю, что тебе это под силу!
- Разумеется, дорогая,- ответил Бериндер, ласково поглаживая белокурую голову жены,- Если он будет под моим присмотром, он избежит трагичной судьбы. Обещаю…
Когда пришёл срок, и Рэнеель родила, Бериндер лишь убедился в своём предположении. Младенец был прекрасен собой. Он с самого первого дня своего появления на свет властно поглощал глазами, подобными беззвёздному небу, всё, что происходило вокруг.
[1] Каридиан – бессмертное магическое древо, корявое и с наростами, под плотным слоем которых скапливался сок, который маги использовали для увеличения собственного магического дара на протяжении нескольких сотен лет. Считалось, что при правильном приготовлении из каридиана можно сварить эликсир вечной жизни. Однако в 1111 году от н.л. дерево полностью сгнило. Посох Одуина – это всё, что осталось от каридиана.
[2] Юна – первый месяц лета.
Глава 2. Дитя Заповедного леса
Был один из тёплых дней лета тысяча сто семнадцатого года в Миракуле. Приветливо светило солнце и изумрудным светом отражалось о кроны деревьев. В Новом Камелоте, одной из провинций в Центральных Землях, окружённой лесами, возвышался небольшой особняк из серого камня. Построен он был давно и переходил из поколения в поколение семьи, которая в нынешние времена носила фамилию Лайтдарк. И хотя фамилия эта была древней, нынешние её носители почти ничего не знали о своих предках. В особняк вела широкая лестница, а проход внутрь закрывала тяжёлая деревянная дверь с чугунными засовами. Вдруг дверь распахнулась с неожиданной для своей тяжести лёгкостью, и на крыльцо выбежала русая девочка. На лице сияла очаровательная и вместе с тем хитрая улыбка, зелёные глаза лукаво блестели. Девочка ловко перескакивала ступеньки, как вдруг голос, донёсшийся из окна западной башни, остановил её.
- Силиврен!- улыбка матери скрывала беспокойство за дитя.- Не уходи далеко и к обеду возвращайся!
- Буду!
Родинка над губой Таилы ещё раз подпрыгнула от искренней улыбки.
- Да, она уже взрослая,- вздохнула мать, с меланхоличной тоской глядя вслед убегающей девочке.
Силиврен сначала шла вприпрыжку по дороге. Время от времени округу озарял её смех. Потом вдруг малышка свернула в Унгарский лес и побежала, ловко перепрыгивая поваленные деревья. Добравшись до полянки с трухлявым пнём посередине, Сили отряхнулась, подтянула скатавшиеся гольфы и вдруг сложила губки трубочкой. В ответ на слабенький свист послышались взмахи крыльев и щебетанье, и девочка достала из туго набитой сумочки зерна и кусочки хлеба. Рассыпая угощение на пне, Сили напевала себе под нос. Отойдя немного, чтобы птички могли попировать, малышка отряхнула руки от крошек и загляделась на любимую родинку на ладошке: