- Аккуратнее.
Сверху на неё смотрели тёмные глаза Энниэлло. Чародейка сделала полшага назад, восстанавливая приличную дистанцию.
- Спасибо,- ответила Силиврен.
Вдруг Энниэлло снова порывисто потянул Силиврен на себя, и она снова упёрлась руками в его грудь.
- Словно сказочное видение, что растает, стоит лишь моргнуть,- прошептал он.- Но сладок вкус столь призрачного счастья…
Пальцы юноши ласково прошлись вдоль скулы, коснулись подбородка… Силиврен, загипнотизированная сладко затуманенным взором Энниэлло, была одновременно и в ожидании, и в испуге. Но вдруг юноша улыбнулся и легонько шлёпнул по кончику её носа.
- Пойдём вместе кое-куда,- сказал он.
Держась под руки, чародеи направились в соседний зал, где танцевали полонез маги, колдуны, люди и даже гномы преклонного возраста. На бархатных балконах, которые были только в этом зале, заседали представители Совета и Высшего Совета, которые не танцевали, но тоже хотели как-то принять участие в общем празднестве. Силиврен отыскала глазами своих дедушку и бабушку, увлечённых разговором с какими-то мудрецами. Хотя не похоже было, что они разговаривают о делах – губы трогала горькая улыбка, а перед глазами, видимо, возрождались прошедшие года. Чародейка увидела на балконе Эриандора, старого и всем известного волшебника, рядом с ним Бериндера, отца Энниэлло, и ещё нескольких известных личностей, которые в раздумьях наблюдали за жизнью, что кипела под балконами. Чародейка долго не могла отвести взгляд от лесного эльфа в бардовом наряде, скрывавшем его звёздное свечение. Чародейка, глядя на его лицо, по которому невозможно было определить, сколько ему лет, вспоминала других эльфов, которые приходили к ней в Заповедный лес, и Асакарэ...
«Теперь у меня есть свой Асакарэ,- подумала девушка, бросив взгляд на Энниэлло.- Настоящий».
Как только в этом зале полонез кончился, заиграла спокойная и совершенно неспешная тихая музыка, которая казалась, хотела просто позвучать в сторонке. В этом зале больше общались или занимали свой ум чем-то серьёзным. Толпа в основном нарастала вокруг столика, за которым играли в шашки.
Энниэлло долго смотрел в направлении балкона, на котором мелькал его отец, как заметила Силиврен, но вдруг он предложил ей покинуть этот зал. Юноша направился в сторону лестниц. Он повёл Силиврен на второй этаж и вошёл в первую встретившуюся им дверь. Юные маги оказались на небольшом круглом балкончике, с которого открывался чудесный вид на сад Кренсонского дворца, украшенный в честь праздника гирляндами и ледяными фигурами. За садом виднелся заснеженный лес, на горизонте темнели горы. Чёрное небо приветливо мигало своими звёздами, воздух был чистый и ласковый, словно не хотел портить праздничное настроение. Энниэлло накинул на плечи Силиврен свой бархатный пиджак, и чародеи облокотились локтями о перила.
- Этот вечер прекрасен,- сказал Энниэлло, вдыхая полной грудью.- Ты устала от суеты?
- Немного,- улыбнулась Силиврен.
Она не сводила глаз с Энниэлло, казавшимся таким взрослым и прекрасным в этот вечер, словно бог в земной оболочке. Она чувствовала, как сердце её отчаянно бьётся, а тело дрожит, но не от холода, а от волнения. Вдруг он обернулся к ней, снял маски и взял её руки в свои, подтвердив смущённые мысли Силиврен.
- Сили, я хочу поговорить о самом главном: о нас.
От этих слов сердце девушки чуть не остановилось: Энниэлло казался таким серьёзным в этот момент, что это могло испугать.
- Я знаю, слова ни к чему. Ты и так прекрасно знаешь то, что я намереваюсь сказать. Но чувства, обличённые в слова, обладают потрясающей силой.
«Точно!- думала напряжённо чародейка.- Я ему даже ни разу не сказала, что он мне нравится!».
- Кроме того, не зря же я готовился,- смущённо улыбнулся юноша и продолжил.- Я всегда считал, что любовь подобна болезни, которая лишает сил. Она обжигает, а потом, словно ожог, нарывает и болит тем сильнее, чем дальше ты от источника заражения. Но рядом с ним, ты словно бьёшься в лихорадке, желая получить больше и больше от собственного наркотика, без которого жизнь не представляется возможной.