- Я видел вещий сон, отец.
- Растолкуй его.
- Я был в этом сне птицей. Вдоль берега реки бежал волк, и я знал, что мне надо выклевать его глаза. Я летел над ним, стараясь исполнить своё предназначение, но у меня всё не выходило. Стоило мне нацелиться и сделать бросок, как меня отбрасывало в сторону. И тогда я заметил среди деревьев на противоположном берегу яркий свет. Он обернулся девушкой с белыми волосами и зелёными глазами. Я был уверен, что это она не давала мне даже приблизиться к волку. Тогда я полетел к ней, но волк сию же секунду прыгнул на меня. И на этом я проснулся. Я не так хорош в толковании видений, как мать, но я уверен, что этот волк – преграда на пути к моему успеху. И если я поспешу, то проиграю. Вероятно я должен стать птицей более высокого полёта, чтобы добраться до того света. Только тогда я исполню свой долг.
- Говоришь, с белыми волосами и зелёными глазами?
- Да. Эти признаки были яркими во сне.
- Ты точно следовал моим инструкциям по призыву вещего сна? Ничего не напутал?
- Нет, отец. Верьте мне.
- Встречал ли ты эту девушку ранее?
- Нет. Я уверен, что нет.
- Ладно. Если однажды знамения станут для тебя более понятными, скажи мне. Благодарю за службу, а теперь к делу. Что там с Энниэлло? Всё ли хорошо?
- Да, отец. Кажется, он освоился в Анстердаме. Более того, он влюбился.
- В самом деле?- оливковые глаза немолодого уже Бериндера засияли.- В кого же?
- В Силиврен Кантриц Лайтдарк из Нового Камелота.
- Да? И…хороша она собой?
- Очень.
Бериндер Брэндвуд даже отодвинул от себя стопку бумаг и подался вперёд.
- Расскажи ещё что-нибудь об этом.
- Отец, ты же знаешь, у нас с Энниэлло сложные отношения. Он сторонится меня.
- Я то знаю. Но вы всё-таки родные братья, а ведёте себя хуже, чем злоцапы. Мне нужно понять, насколько серьёзные отношения у него с этой девушкой. Если так,- добавил он себе под нос,- то мне непременно надо с ней познакомиться.
- И ещё, отец… Вчера мне доложили, что Нейтон снова был в деревне и играл с людскими детишками.
- Я же говорил, не пускать!!!- процедил сквозь зубы Бериндер.- Для него это опасно. Сегодня же накажу Порка, чтобы в следующий раз бдительнее присматривал за дворцом и его обитателями. Ладно. Роджер, займись одним дельцем: надо назначить ещё налог для народа.
- Сколько, отец?
Бериндер вздохнул и откинулся на спинку кресла.
- Этим ты мне и нравишься, Роджер. Ты покорен и исполнителен. А вот Энниэлло вечно задаёт вопросы, и даже не понимая всех дел, вечно отстаивает своё мнение. В некоторых делах это тоже неплохо, однако положиться я на него не могу. Ты, сын мой, единственный в этом доме, кто по-настоящему понимает меня и исполняет то, что я велю, с должным старанием.
- Спасибо за похвалу, отец.
- Вернёмся к делу. Присядь…
Силиврен много думала о случившемся на Изумрудных холмах, словно что-то во всей этой истории было не так, в мозаике не хватало фрагментов. Если она ничего не перепутала, то зачем кому-то насылать проклятие на неё? Может, это всё же была случайность? По крайней мере, целителю сказали, что чародейка случайно коснулась проклятого артефакта во время экскурсии на Изумрудных холмах. Но почему Энниэлло настоял на том, чтобы оставить замороженного человека на поле? Пусть он и обещал рассказать о случившемся профессорам, что-то определённо не складывалось в логическую цепочку. Точно ли всё было так, как описал Энниэлло? Но положиться на свою память Силиврен не могла, а предполагать, что это Энниэлло смог перенаправить проклятие и заморозить человека – совсем не хотелось. Энниэлло был ещё больше обеспокоен произошедшим. Те фрагменты, которыми его картина отличалась от картины Силиврен, только умножали вопросы. Непонятно было, каким образом чародейка попала под действие морозного проклятия. Если это действительно было заклятие-прилипала, то единственным, что трогала девушка, был подсвечник. Но он же и телепортировал их на поле. Разве возможно к порталу прилепить проклятие? Маг о таком не слышал. Или как проклятие могло сохраниться спустя столько лет, когда тот, кто его оставил, уже мог сотни раз умереть? А если это проклятие было наложено на портал недавно, то кто мог предсказать такое случайное совпадение, что Силиврен с испугу тронет именно этот подсвечник? Скорее всего тот, кто это сделал, был очень могущественным. Кто подослал Луку? Как он связан с Монстролечебницей? Если бы под прицелом оказался сам Энниэлло, он бы ещё понял. В конце концов, отец считал его избранным, Лука тоже его так назвал, а фанатики всегда найдутся. Но почему прокляли Силиврен?... Всё это казалось ужасно запутанным. По крайней мере, теперь некоторые характеристики врага стали известны. Это кто-то могущественный, скорее всего имеющий дар прорицания, а ещё как-то связанный с Институтом Управления и имеющий власть над заражёнными оборотнями. А ещё их может быть несколько. Перед окончательным оледенением Лука проронил, что «один из них знает об Энниэлло всё». Вряд ли это была ложь. Значит, враг в ближайшем окружении. И всё же мотивы были абсолютно туманны, и пока Энниэлло не мог подозревать кого-то конкретного.