Обитатели общежития неистинных готовились ко сну. К заднему входу здания подкатила двуколка, запряжённая пегой лошадкой.
— Ты чего в такую темень по улицам раскатываешь? — удивилась Мадам, подходя к кучеру.
— Сэр Имарк меня поставил ночным извозчиком, пьянчужек по домам развозить, в тавернах иногда сидеть, подслушивать, — понизив голос, ответил Бон. Парень был в восторге и от наставника, и от службы. Впервые он хотел что-то делать не по принуждению, а потому, что нравилось. Каждый день открывал перед ним всё больше нового и невероятного. Он ощущал в себе силу изменить свою судьбу, сделать людей вокруг счастливее. — Я вам здесь кое-что привёз, куда определить, решите с мастером Жозером. Мастер Даррен сказал, это первая партия и она для нас. Её светлость сама так распорядилась.
Юноша спрыгнул с козел, оправил свой военный сюртук и вынул из недр экипажа тяжёлый деревянный короб со специальными ручками, чтобы было удобнее нести. Хеквнув от натуги, выдохнул:
— Показывайте дорогу, Мадам.
— Сюда поставь, — ткнула женщина прямо на землю. — Дальше я сама справлюсь. Боюсь, у тебя пупочек развяжется, — покачала она головой: Бон был всё ещё страшно худым, за прошедшее время на свободе его щёки окрасил здоровый румянец, но всё равно парень пугал своей костлявостью.
— Я смогу, — пропыхтел Бон, не желая так просто соглашаться.
— Нет уж. — Женщина преградила путь молодому человеку, и тому пришлось сдаться, обойти колоритную даму не было никакой возможности. Аккуратно, чтобы не испортить содержимое, поставил на мощёную камнем дорогу увесистую тару и, стараясь не показывать своего облегчения, выпрямился.
— Иди, колеси по городу, гляди в оба глаза и слушай в оба уха, — напутствовала его ключница, изобразила крест и заключила его в круг, благословляя, — в драки не лезь. И больше тренируйся. Насколько знаю, гвардейцев Её светлости кормят три раза в день, и не пустой кашей, но и горячим хлебом со сливочным маслом, мясом, яйцами. Проси добавки, если мало. Тебе надо вес набрать, а то даже на ветру шатаешься.
— Я добавку завсегда беру, — буркнул Бон, — сами знаете, у меня вечно голодное брюхо.
— Вот же шельмец! Ведаешь, как меня разжалобить. Иди на кухню, девочки тебе булок в дорогу дадут, — по-доброму усмехнулась Мадам.
Поглядев вслед заспешившему в дом Бону, ключница легко подхватила ящик и не спеша поднялась по лестнице.
В комнате старика Жозера собрались трое. Вместе они прошли через многое, выжили и даже узнали, что значит настоящая свобода. Не на словах, а на деле, когда никто не следит за тем, куда ты ходишь, что говоришь. Когда можешь выйти за городские ворота и просто уйти.
Но они никуда не пойдут.
Отныне герцогство Йорк — их дом.
— Ледюшка, — Мадам в разговоре между своими называла молодую герцогиню только так, но при встрече с Одри, обращалась как положено: Ваша светлость или госпожа, — передала нам вот это, — на стол был водружён внушительных размеров короб.
— Что это? — удивился Петегро, а Жозер уже занялся крышкой, чтобы узнать, что внутри.
— Скорее всего, итог работы стекольщиков и артефакторов, — отозвался старик.
— Ледюшка сказала, что первая партия полностью передаётся в общежитие неистинных.
— Даже так? Ни во дворец, ни друидорским аристократам, и не на рынок? — не поверил Петегро.
— Ты всё ещё не понял, какая она, наша герцогиня? — покачала головой с густой проседью Мадам. — Я за неё жизнь отдам без всяких сомнений!
— Ох! — воскликнул Жозер, с трепетом вынимая предмет из недр тары.
Все трое уставились на конструкцию, собранную из железа и стекла.
— Никогда бы не подумал, что наши самые слабенькие способны на что-то подобное… — благоговейно прошептала ключница. Стекло, созданное третьей группой неистинных, переливалось в свете горящего камина серебристо-жемчужными всполохами, сияние завораживало, приковывало взгляд. Сосуд не был прозрачным, внутри него будто клубился белёсый дым.