Качества, которые выделяет "Лайф" в характере Одри, - это ее независимость и самостоятельность. "Я буду чувствовать себя совершенно счастливой, если проведу все время с субботнего вечера до утра понедельника у себя дома", цитировал ее журнал. Трудно представить себе какую-либо другую звезду американского кино той поры, которая признавалась бы в любви к уединению. Автор (анонимный) из "Лайфа" добавляет: "Голливуд делает ставку на то, что публика любит Одри за те качества, которые поднимают ее над уровнем обычных кинозвезд".
Но в одном Одри очень сильно уступала обычным кинозвездам. За свою роль в "Сабрине" она получила 15 тысяч долларов (три тысячи фунтов), это чуть больше, чем за "Римские каникулы". "Вы бы заработали больше, если бы подождали с подписанием контракта до окончания работы над "Римскими каникулами", - сказала ей Хедда Хоппер, финансовый советник кинозвезд. Одри ответила: "Для меня важны не деньги, а возможность оставаться хорошей актрисой". Хоппер либо ничего на это не ответила, либо ее ответ неизвестен. В Голливуде плохо понимают две вещи: еретические суждения и иронию.
Эрнест Леман, один из авторов сценария "Сабрины", вспоминает о том, как они с Билли Уайлдером посетили Одри, жившую в двухкомнатной квартире. Они привезли хозяйке плакат в стиле "Арт Нуво". "Она сидела на полу, поджав под себя ноги, как ребенок. Когда меня представили, она вскочила и поцеловала меня в обе щеки - весьма необычное приветствие кинозвезды простому сценаристу".
Съемки в "Сабрине" не принесли радости ни Одри, ни кому бы то ни было еще. Леман поясняет, что они начинались в суете и хаосе и заканчивались в откровенной панике. Сэмуель Тэйлор внезапно прекратил работу над киноверсией своей пьесы из-за того, что Билли Уайлдер стал выбрасывать из сценария большие куски. Леман, который в это время работал на студии "МГМ" над сценарием "Сладкий аромат успеха", был срочно приглашен на "Парамаунт" по настоятельной просьбе Уайлдера. Фильм был уже на начальной стадии производства, а съемки были намечены на октябрь. Одри приходилось заучивать свой текст в автомобиле по дороге на студию, так как его буквально вырывали на рассвете из печатной машинки Лемана и передавали ей. "(Билли) снимал днем, - отметил Леман, - а писал и переписывал ночью. Это был мучительный, отчаянный труд, и подчас наше здоровье не выдерживало". Иногда Уайлдер приезжал на съемочную площадку, и ему нечего было снимать. В таком случае он говорил: "Мы сделаем дубли". Ныне Леман называет эти месяцы самой жуткой порой в своей жизни. Тогда именно Одри поняла, что значит "вражда на Голливуде". Она стала объектом для нападок самого Хамфри Богарта. Тот актер, которым она восхищалась в роли талантливого, честного и романтического искателя приключений Рика в "Касабланке", в жизни оказался озлобленным невежей. Богарт не любил тех, в ком чувствовал превосходство над собой. В этот "черный список" попала и невинная Одри. Отчасти проблема возникла из-за того, что Богарт не хотел сниматься в этом фильме, а особенно не хотел играть старшего и более чванливого брата рядом с Уильямом Холденом, получавшим все преимущества романтической роли. Кэри Грант отказался от этой роли по той же причине. "Вы познакомитесь с очаровательной девушкой", - пообещал Уайлдер Богарту, пытаясь его уговорить. Богарт с первой же минуты их знакомства смотрел на Одри с явной неприязнью. "Как только Билли начал снимать Одри крупным планом через плечо Боги, тот стал огрызаться, вспоминает Леман. - Он чувствовал, кому отдается предпочтение. Но на чье лицо предпочли бы и вы смотреть?"
Одри на его уколы не отвечала, и неприязнь Богарта перешла в откровенную враждебность. Он начал передразнивать ее. Вмешался Уайлдер. Тогда Богарт стал срывать свою злобу на нем, воспроизводя невнятные немецкие интонации режиссера и требуя "перевода на английский". В отличие от Одри, Уайлдер не собирался сдерживаться и оставаться в рамках приличий. Повернувшись к Богарту, он рявкнул: "Смотрю я на тебя, Боги, и под кажущимся говном вижу настоящее".
Одри заметила, как Богарт приказал, чтобы ему ровно в пять часов на съемочную площадку принесли стакан виски. И попивая виски в промежутках между дублями, он делался еще злее. Один раз или дважды расстроенная Одри запнулась, забыв слова. В это мгновение Богарт не скрывал своей радости: вот - маленькая английская дилетантка с раздутой репутацией актрисы! В конце съемочного дня Уайлдер пригласил Одри, Холдена и Лемана к себе. Чувствуя себя обойденным и оказавшись не в силах вывести Одри из себя, Богарт обратил свой сарказм на Холдена - "улыбчивого Джима", как он его называл, - высмеивая его привлекательность и намекая на то, что он скорее слащавый бабский любимчик, чем настоящий мужчина. Богарт даже с серьезным видом утверждал, что Уайлдер исправил сценарий, чтобы Одри в конце фильма досталась не ему, а Холдену. Правда же состоит в том, что сцена с заседанием совета, где младший брат отказывается от Сабрины и советует своему родственнику приударить за ней, была написана под давлением Холдена.
"Самой трудной для меня оказалась сцена, - вспоминает Эрнест Леман, - в отделении корпорации в одном из небоскребов, где чванливый старший брат и восхитительная Сабрина, то есть Богарт и Одри, понимают, что влюблены друг в друга. Билли хотел сделать ее более интимной и намекнуть, что парочка отправляется в постель. "Билли, - сказал я, - это все испортит. Герои сказок не спят друг с другом. Мы вызовем неприязнь публики". Таким образом, Одри была избавлена даже от намека на сексуальную сцену так же, как и в "Римских каникулах". Вечная невинность становилась важнейшей частью кинообразов Одри Хепберн.