***
-- Но ты не ответил: так с какого хрена вы погост мой разнесли? Ты отдал такой приказ?
-- Нет!
-- Ты позволил другому отдать такой приказ?
-- Н-нет...
-- Когда это злодеяние случилось - ты наказал виновных?
-- Н-н-нет...
-- Почему?
-- Э...
"Доколе рассудок во мраке, вовек
Отрады душе не найдет человек".
-- Так освети! Освети мрак рассудка и обрети отраду душе!
Ещё при встрече в Янине я понял, что ташдар временами "тормозит". Это - не глупость, он умный человек. Но столкнувшись с новым, неожиданным...
"Если не знаешь что делать - не делай ничего" - вот он и отбивается от меня стихотворной классикой.
-- Друг мой Абдулла, я в восторге от твоей премудрости, от блаженных звуков величайшего творения на фарси - "Шахнаме". Но там шестьдесят тысяч стихов! Она вдвое больше "Иллиады" и "Одиссеи" Гомера, вместе взятых! В десять раз длиннее Корана! Я готов слушать тебя с утра до вечера и с ночи до утра! Но подумай о твоих спутниках по каравану! Они же просто умрут с голоду, пока я буду вкушать восхитительную "Книгу Царей" в твоём исполнении. Ибо, не закончив дела, я не выпущу их отсюда. Вспомни же о своём человеколюбии, досточтимый.
Абдулла помялся, дёрнул ещё чуток спиртяшки и поделился деталями.
***
Яниновский мир многих не устраивал. Особенно тех, кого не били в Бряхимовском походе. Булгарскую знать, в частности. Их стыдили за то, что они не приняли участие в изгнании армии гяуров. И прижимали имущественно, указывая на их бесполезность в "деле обороны отечества и веры". Эти люди хотели реванша, и визирь стал их знаменем.
Моя манера останавливать караваны на Волге и поход Сигурда, спустившегося по Каме, взволновали купцов. Но если дальние торгаши ("гости") из Ага-Базара, пообщавшись со мной, хоть и зудели недовольно, но понимали неизбежность и находили в ней выгоды, то лавочники из Биляра, на которых "гости" и переложили снижение прибыли, были уверены в возможности легко получить огромные доходы.
Городские лавочники всегда завидовали байкам о сверх-прибыльности дальнего торга. Но, привыкшие к довольно мирному, безопасному существованию под властью эмира - не оценивали адекватно риски.
"Клонд-а-а-айк!" - вопила их жадность. Достаточно лишь сковырнуть Всеволжск.
"За морем телушка - полушка. Да рупь - перевоз" - второй части этой мудрости они не чувствовали.
Шихна Биляра не препятствовал "стремлению народных масс". Наоборот - возглавил.
Вот эта парочка (шихна и визирь) провела миленькую интригу. Вызвали раздражение эмира против ташдара, добились его отправки послом. И - "подложили свинью". На роль хряка был назначен брат шихны сотник Хасан. Который опираясь на многочисленность и вооружённость своих людей, а более - на высоких покровителей, практически подмял под себя караван, при первой же возможности устроил провокацию в Усть-Илети.
Теперь я должен был отомстить, "казус белли", повод для войны. С учётом понимаемого в Биляре соотношения сил, неспособности княжеств Залесья выставить прямо сейчас серьёзные войска, война вполне могла бы быть успешной. Аристократы пожали бы лавры, а купцы - прибыль.
Однако не всё прошло планово. Мои люди в Усть-Илети - разбежались. А я сам - "затормозил".
Не было боя. Не пролилась кровь правоверных. Не случилось "разбойное нападение злобных иноверцев на мирных торговцев, пытавшихся лишь прикупить пару овец для пропитания страдающих от худого корма караванщиков".
Ситуация оказалась неопределённой. "Казус белли" не вытанцовывался.
***
Абдулла постоянно возвращался к "Устал я от этой юдоли скорбей" - для него произошедшее явилось крахом всего жизненного пути.
Он прожил довольно успешную, благополучную жизнь. Судьба была к нему благосклонна. С самого детства он служил эмиру. Служил верой и правдой. Ибрагим был для него не только грозным хозяином, не только единственным законным, данным богом, государем, но и любимым "младшим братом". Нуждающимся в постоянной, хоть и неявной, опеке, помощи, защите.
Отношения формальные - сословные, иерархические - за десятилетия жизни бок о бок трансформировались в отношения личностные, межчеловеческие. Ритуалы и одежды, титулы и клятвы утрачивали своё значение, оставались лишь внешней оболочкой, скорлупой, внутри которой существовали две просто человеческих души, с их взаимным притяжением или отталкиванием.
Абдулла обладал умом, энергией, храбростью. Но не хвастал этим, предпочитая оставаться в тени, "не дразнить гусей".
В Янине, и во время переговоров, и позднее, провожая нас, ташдар рисковал жизнью. Так думал он сам, так думали многие в эмирате: что придёт в головы бешеным русским гяурам - непредсказуемо. Они же неверные! Не чтут Пророка, не следуют шариату! Звери дикие...