— Вы опасная женщина, — усмехнулся.
— И рука у меня тяжелая, — многозначительно добавила.
Достала из магосейфа кольца и ремень, протянула владельцу.
— Отлично! — он оживился. — Спасибо, что спасли вещи. Это очень важно.
— Думала, жизнь куда важнее, — съязвила, не удержавшись.
— Разумеется. За это тоже вас благодарю, — нанизал перстни на пальцы.
Камни тут же мягко полыхнули, будто подмигнули, опознав своего хозяина.
— Странно, что кольца дозволили вам их трогать, — пробормотал он, вставляя ремень в шлевки на брюках. — На них защита стоит мощная, лично ставил.
— Замечательно! — ахнула. — То есть, спасая вас, я могла остаться без рук?
— Ну, не так критично, — Эзра нагло увильнул от расправы. — Держите, Марьяна, — отстегнул от застежки красный камень и протянул мне. — На него можно заякорить заклинание личины, никто не сможет вскрыть. Это мой защитный амулет, фамильный. А демоны плохих раритетов не держат!
Вот хвастун! Покачала головой. Но что поделать. Не на улицу же этого бракодела выгонять. Как бы только он тут у меня корни не пустил. На такого шатуна варенья и стеллажей не напасешься!
А с другой стороны, где еще мне денег взять? Козел муженек рано или поздно обратно в человека обратится и точно не пойдет мне навстречу при разводе. Потребует свою половину таверны, как ему по закону положено. Половину моей таверны, чтоб его, гулящего! Он ко мне пришел с узелком домашней утвари и поломанным комодом. Кстати, так и не удосужился его починить. Так и гниет тот в сарае.
Единственным богатством Тимьяна были его детки. Помню, как в день переезда Катя, угловатый в те времена подросток, угрюмо глядела на меня. Афоня жевал горбушку хлеба. А малыши — двойняшки ревели на руках у отца — растерянного и не знающего, что с ними делать. И вот их-то четверых, ставших мне родными, я предать не могу.
Может, и глупо это, так рисковать — пускать столоваться и жить при таверне демона, злейшего врага ведьм. Согласна, так и есть, не самая умная мысль. Но кто бы мне варианты предоставил, чтобы я, как госпожа какая белоручка могла носом водить да выбирать. Что есть, то и будем есть, как говорила моя бабушка, когда в плохие времена на кухне кроме соли ничего и не водилось. Выдюжим как-нибудь. Должна же быть справедливость на белом свете, хоть какая-то.
И все надежды только на то, что смогу откупиться от муженька. А не то еще бургомистру нажалуется, что жена его в козла обратила. И все, тогда я пропала. У нас ведь только мужчинам дозволено все, что в их голову дурную взбредет, вытворять. А супружницы должны быть идеалом во плоти. Им и плюнуть в свое разочарование «не моги». Иначе в лучшем случае, если муж сжалится и заступится, высекут на площади, прилюдно. Жуткий позор! А в худшем… Даже думать о таком не хочется.
Я села за стол, разложила вокруг нужные артефакты, накрыла рукой, пробуждая — от нагревшейся ладони приятной щекоткой до самого сердца побежали магические токи. Сама ненароком «зацепилась» взглядом за демона.
Высокий, почти под потолок — чтобы ему по лбу дать, мне пришлось бы на цыпочки встать, широкоплечий, черноволосый гигант будто все пространство вокруг занимал, заставляя почувствовать себя маленькой и хрупкой. Я давненько себя так не ощущала. Сложно это, когда все тащишь на своих плечах, а мужчина твой по шабашкам бегает и домой только спать приходит — и то, не всегда к тебе.
Видимо, идет в темноте уставший, еле-еле ноги переставляет, а его хвать какая-нибудь ушлая бабенка, в постель коварно швырк, а там глядишь, и уже чужой супружеский долг ненароком исполнил, пару раз подряд. Совершенно случайно, разумеется!
Глава 17
Личина
Ладно, не вовремя я о муженьке неверном вспомнила. Пусть пасется себе спокойно дальше под липой, с которой его белка Бэлла обстреливает шишками и орехами из припасов, а я демона подробнее разгляжу.
Несмотря на десятки ножевых ран, через которые как в пробоинах в кувшине из него вытекло много энергии, Эзра все равно излучал силу. Сразу было видно, что он не оборотень — тех будто всегда к земле тянет, что им силу дает. Не маг — они напоминают зазнаек — ученых, предпочитающих общаться с древними книгами, те им ровня, в отличие от двуногих. Не эльф — те воздушно-надменные, парят над землей, а не идут. И явно не тролль — хотя в случае с моим вареньем и шафраном грацию он проявил аналогичную, удачно «закосив» под медведя, что наелся забродивших ягод. И уж точно не ведьмак — своих я чую сразу.
Мой взгляд скользнул по его торсу к тонкой талии и по-мужски узкому тазу, на длинные жилистые ноги. Хорош, чертяка, признаю. Посмотрела в хищно вылепленное лицо с большим носом и волевым подбородком, над которым манили к себе чувственные губы. Вот люблю, когда они у мужчины такие — с четкими грубоватыми очертаниями, но так и зовущие нежно поцеловать.