— Нет, ну как вести дела с такими мудаками! Ты понял, он у своих весь год тянул и в хрен не дул! Как так можно? На что надеялся? — Сидя в такси директор выпускал пар. Тяжелая это работа: не проявлять эмоций в некоторых моментах.
— Может, именно на то, что нас запрессуют в Казани. Мы тут чужие, веры нам нет, они промеж своих завсегда рады вторую шерсть с москвичей состричь.
— А потом что, испугались? Твоего пистолета?
— Да ну. Просто поняли нашу принципиальную позицию в данном вопросе.
— Ты Вите ребро не сломал?
— Да не, не должен. Я чисто чтоб дискомфорт создать.
Глава 14
Волга русская река
Вечер длился и длился, и не было этому конца и края. Во всяком случае Фролов бы давно поставил точку в сегодняшнем дне, назначил бы его прожитым и лёг спать. Но нет, Карасюку требовался соратник, а то и собутыльник. Удачно прожитый день, почти сделанное дело требовало зависнуть в ресторане. Ну охота посидеть за столом, откушать под водочку что-то такое ресторанное, так спустись в ресторан при гостинице, делов-то! Нет, нам же надо пойти в приличный ресторан, в такое место, где те же блюда стоят больше, обсчитают смелее, срамные девки ярче накрашены. Короче, большие люди посещают центровые места. И пьют «Хенесси».
— Чего морщишься, коньяк не нравится? — Шеф не хотел видеть напротив недовольное лицо, тем более своего подчиненного. Носом не вышел неудовольствие проявлять.
— Не-а, какой-то он резкий. Это подделка, или по жизни такой?
— Это «Хенесси»! Ничего он не жёсткий. Хотя и не «Камю». С чего ты вообще решил, что подделка?
— Самая часто подделываемая марка. Впрочем, ликёры тоже подделывают.
— Ликёры, «Амаретто» это, тьфу! Как ты пьёшь эту бабскую гадость?
Карасюк не плюнул, а изобразил плевок в сторону. В полутёмном зале плеваться было чревато, еще попадешь на посетителя, выясняй потом отношения. Так-то подраться, может, и не плохой вариант, но не в командировке. Запасного костюма у него не было. Пётр как ни в чём не бывало «полировал» непонравившийся коньяк пятьюдесятью граммами итальянского ликёра. Вроде настоящий, вкус приятный. Совсем не пить было невежливо по отношению к Владимиру Ивановичу, а крепкого ему ничего не хотелось. Коньяк в гомеопатической дозе был откушан чисто за компанию.
— О! Ты смотри, вся компания в сборе! Чего они тут собрались-то? — Карасюк кивнул на празднующую что-то большую компанию мужчин, для которой объединили два стола.
— У вас в Казани полно знакомых?
— Так это ж эти! Руководство «Нового Востока» в полном составе. Ну ты понял, у кого мы вагоны арендуем.
— Не вижу сегодняшнего Виктора.
— Ха! Так он и не руководство, а так. Решала и директор компании-посредника.
— Типа прокладки что ли?
Гости не стесняли себя в громкости речей, при этом Фролов совершенно не мог разобрать ничего из сказанного. Тосты, какая-то похвальба. Не по-русски как-то всё звучало.
— Ну да, прокладка. Это ты хорошо выразился. И Вите в эту компанию хода нет — он русский. А тут одни татары. Татарстан, куда не плюнь. На всех руководящих должностях татары.
— Так всё равно Россия же! Хоть и Татарстан.
— Ага. — Карасюк решительно кивнул головой. — Кругом Россия, а только в Якутии всё в руках у якуто́в, в Мордовии у мордвы, в Дагестане вообще петрушка аварско-кумыкская с лезгинами и прочими… Так вдруг сложилось, Советский Союз кончился, и сразу все вспомнили, кто к какой нации относится. А на самом деле и не забывали.
Фролов не ощущал себя патриотом своей страны с того момента, как осознал себя девять лет назад. Он не гордился званием советского человека тогда, не чувствовал эйфории от того, что россиянин теперь. Но за эти девять лет он как-то свыкся что ли с тем фактом, что он русский. В паспорте написано — русский, в свидетельстве о рождении пацанов указано, что он с Ленкой оба русские. Ну и, помимо этого, было много маркёров. Так что осознание своей причастности к русской культуре появилось. Даже изредка болел за нашу сборную на каких-нибудь международных чемпионатах. И когда Лена детишкам объясняла про русский дух, то тоже поддакивал.
И вот сейчас он словил какой-то диссонанс, какое-то легкое неудобство оттого, что ему сейчас рассказывал шеф: в России есть места, где русские второй сорт. Неправильно это, никто нигде не может быть второсортным гражданином. Даже в Каунасской области или Чечено-Ингушетии. Зря что ли Иван Грозный Казань брал?