— Привет, Зак!
— Ты здесь?
— Сама не могу поверить. Это мой первый визит в великосветский салон.
— Мой тоже. Хотя мне больше по душе салуны, чем салоны.
Приятно видеть, что сегодня она одета не в черном — на ней темно-синее платье, и волосы заплетены в косу.
— Вообще-то, я здесь только из-за своего отца, — говорит она извиняющимся тоном.
Я хочу сказать, что я здесь только потому, что у меня тут свидание, но вместо этого говорю:
— Я так и подумал.
— Ты один?
Я чувствую, что под ее взглядом моя кожа становится прозрачной, как у методической куклы для занятий по анатомии, и теперь на просвет видны все мои внутренние органы, кости, мышцы и сосуды.
— Нет, я не один. (Ее взгляд застывает на моих легких.)
— А ты? Ты сегодня «кавалер без дамы»?
— Нет. Я с Тоддом, новичком. (Теперь она смотрит на мои гланды.)
— Ох, он нравится тебе?
— Он немного тормозной, но я не хотела приходить одна, ты понимаешь?
— Да, конечно, я тебя понимаю.
Три худые, как швабры, женщины: одна в золотом платье из ламе, другая в брючном костюме с блестками, а третья в светло-голубом «черт-его-знает-в-чем», — проходят мимо, и свет люстр рикошетит от них и от зеркал, ослепляя меня на короткий миг. Айви «проверяет» мои поджелудочную и печень.
— Ты ладишь с Лесли? — спрашивает она меня без тени горечи в голосе.
— Приходится, — отвечаю я, пожимая плечами.
Остаток вечера я провожу, избегая встреч с Айви и Лесли, хотя стараюсь держать их обеих в поле зрения: Лесли — потому что опасаюсь того, что она может немного перебрать джина; Айви — потому что опасаюсь, что она может немного перебрать с «весельем». Триша Ламберт бросает на меня неприязненные взгляды (и это человек, которому я ни разу не сделал ничего дурного, за исключением того, что знал ее мужа еще в те времена, когда он был никем, как я сейчас). Я увлекаю в сторону Тодда и болтаю с ним минут десять только для того, чтобы с разочарованием выяснить, что, несмотря на некоторую неуклюжесть и немного снобистский для его лет характер, он в целом неплохой малый. Однако мне совершенно не нравятся его очки — маленькие, овальные и совсем не стильные, носки у него безобразные и не подходят к туфлям, у него нечистая кожа, а его голос действует мне на нервы, и… и… и мне просто хочется взять один из тысячедолларовых стульев и сломать его о голову парня, а потом схватить Айви за руку и сбежать с ней с этой ужасной вечеринки.
— Ты знаком с Хэмишем? — спрашивает меня Триша Ламберт, когда я каким-то образом оказываюсь в ее ближнем окружении, махнув ладонью в сторону игривого лысого британца в красном клетчатом пиджаке.
— Нет, не знаком.
Триша представляет меня ему и поспешно спасается бегством. У Хэмиша Кауртнола, арт-директора «Эго» в Великобритании, при ближайшем рассмотрении нос оказывается как печеная картофелина.
— И как там Нэн? — спрашиваю я, сам удивляясь, как фальшиво звучит мой голос.
Хэмиш рассказывает мне о том, какое счастье работать вместе с ней, в искренности чего я сильно сомневаюсь: он, вероятно, считает меня одним из ее друзей и поэтому расхваливает Нэн на все лады.
— Ты знаешь, — говорит Хэмиш, — мне кажется, я слышал о тебе.
— Нэн, возможно, и упоминала мое имя, но…
— Я думаю, что мы перепечатаем твою статью о Лейне Бэбкоке.
Но ту хвалебную статейку — самородок величиной с окурок — написал не я, а вездесущий Марк Ларкин.
— Правда? — спрашиваю я и крепко сжимаю большие пальцы в кулаках… их суставы щелкают так громко, что он слышит это сквозь шум голосов и музыку. — Не терпится это увидеть!
Почти сразу после одиннадцати Айви уходит, держа свое черное пальто в руках. Я испытываю облегчение оттого, что Тодд не сопровождает ее, и одновременно подавленность, потому что я также не могу проводить ее… затем я вижу, как уходит и Тодд на заплетающихся ногах.
— Ну как, ты хорошо провел время? — спрашивает меня Лесли.
Стоит тихая беззвездная ночь, и мы едем в такси домой через парк.
— Не очень, честно говоря.
— Айви выглядела превосходно.
— Не спорю.
— Впрочем, она немного худовата.
Мы едем молча какое-то время, затем она интересуется:
— Ты познакомился с кем-нибудь?
— Да, кое с кем.
— Важные среди них были?
— Да, несколько персон.
Она довольно улыбается, и я вижу в глубине ее рта два клыка.
Знакомства с важными людьми… в этом весь смысл, и она это хорошо знает.
Лесли открывает входную дверь в подъезд, стоя на три ступеньки выше меня. Ее стройные сверкающие сиреневые икры выглядят соблазнительно в слабом мерцании уличных фонарей.