Не знаю, на самом ли деле так было, но мне казалось, что все точно знали кто я такой. Все в ресторане знали кем я был.
Гарднер проскочил впереди меня, чтобы открыть дверь и, стоило нам оказаться снаружи, он прикурил.
– Ты... эм... куришь?
– Неа, –ответил я. – Раньше покуривал. Николь бы меня убила.
– Понятно, – он глубоко затянулся и начал ходить туда-сюда. – Я не... я... дерьмо.
Я продолжил таращиться на свои руки. В конце концов он остановился передо мной и сел на корточки, чтобы посмотреть мне в глаза.
– Томас... я понятия не имел.
Я пожал плечами.
– Никто не знал, – сказал я. – Все нормально.
– Ничего нормального! – воскликнул он, вздохнул и вновь пробежал свободной рукой по своим волосам. – Мне следовало... Я должен был надавить. Должен был просто приехать сюда. Я хотел – правда. Просто... Дерьмо, Томас! Я боялся. Был так напуган всем этим. Ведь я даже не знал о тебе и то, что он сказал – имело смысл... в то время. А сейчас... сейчас... дерьмо!
Он сделал очередной напас и выбросил окурок на тротуар.
– Если бы я знал... если бы я связался с тобой, ты бы мог мне рассказать — я бы приехал за тобой.
– Я бы тебе не сказал.
– Я мог бы... мог бы увидеть признаки.
– Я бы все отрицал, – ответил я, наконец встречаясь с ним взглядом. – Никто не знал, я все относил на футбольные травмы. Заматывал ребра и двигался дальше. Никто не знал.
– Заматывал?.. Охренеть! – Гарднер вскочил и чуть не вырвал себе волосы, после чего прикурил еще одну сигарету. От его вида мне самому захотелось курить. – Он сломал тебе... ох!
Он отбросил сигарету на улицу и снова плюхнулся на корточки рядом с моим креслом. Несколько человек бросили на нас косые взгляды, выходя из ресторана.
– Гребаный идиот... – бормотал себе под нос Гарднер. – Должен был нахрен что-то заметить. Должен был приехать… должен был... что-то предпринять. Хоть что-нибудь. Слишком нахрен эгоистичный.
Он посмотрел на меня пылающим взглядом.
– Боже, Томас – мне так жаль.
– Не нужно извиняться, – сказал ему. – Вы этого не делали.
– Да, – из него вырвался горький смешок. – Я этого не сделал. Я нихрена не предпринял. – Он закурил очередную сигарету. – Я был таким гребаный эгоистом, – сказал он с минуту пыхтя сигаретой. – Когда он сказал, что я не могу с тобой видеться, то я испытал почти что облегчение. Я не знаю, как быть отцом... Подумал, что, может, это к лучшему. В смысле... порой я думал, что самое лучшее – не быть в твоей жизни.
Он вновь взглянул на меня.
– Прости, Томас. – Он потянулся и прикоснулся к подлокотнику моего кресла. – Мне правда чертовски жаль. Я должен был быть тут. Должен был приехать к тебе, как только узнал.
Я не знал, что ему ответить. Изменило бы это что-нибудь? Рассказал бы я ему хоть что-то? Нет. Без вариантов. До Николь я и слова не сказал ни единой душе и точно бы не рассказал ему.
– Я бы ничего не сказал, – вновь повторил я. – Лу Мэлоун был достопочтенным гражданином, никто бы в это не поверил.
– Я бы поверил, – тихо сказал он. – Я бы что-то предпринял. Блядь, да прямо сейчас мне хочется выкопать его и отпинать чертов труп.
Я хохотнул, но тут же одернул себя. Это было не смешно... хотя, отчасти конечно забавно.
– Я серьезно, – сообщил он.
– Знаю, – ответил я. – У меня у самого есть такое желание.
Мы вновь сидели в тишине, он курил, в то время как я пытался осмыслить весь наш разговор. Сразу свалилось так много всего, что я сомневался готов ли был услышать все это.
– Хочешь я попрошу завернуть твой сэндвич с собой? – спросил он.
– Я не особо и голоден, – ответил ему.
– Пойду расплачусь по счету.
– Я могу оплатить. – Я начал разворачиваться к двери, но он меня остановил.
– Я сам, – и с этими словами он вошел в ресторан.
Мне ничего не оставалось делать, как вздохнуть, ведь я в любом случае не смог бы с ним тягаться. Вместо этого я постарался обработать всю полученную информацию. Он хотел меня увидеть, что по крайней мере уже было чем-то. Он хотел отмутузить моего папу, отчего я почувствовал себя чуть лучше, хотя и не был уверен, к чему нас все это теперь приведет.
Мой папа был мертв, а я только что встретился со своим отцом. Это по меркам любого человека было нечто неординарное. Полагаю, мне нужно понять, как во всем этом разобраться.
Гарднер вернулся, и мы в итоге устроились на лавочке в парке через дорогу. Ну, то есть Гарднер устроился на лавочке, а я просто приставил свое кресло по соседству. С того места, где я разместился, мне был виден книжный магазинчик, в котором зависала Николь, и я задался вопросом, почувствовала ли она вообще, как долго уже там находилась.